9. Временной анализ труда: Как успеть вовремя в трудовой ситуации? 282
                            Субъект и время 282
                            Время и субъект: срок и место 284
                            Время как понятие психологии 286
                            Время в психологическом анализе 287
                            Содержание временного знания 295
                            Операционально-смысловые структуры профессионального опыта 295
                            Материалы для изучения: Бергсон, Августин, Хайдеггер, Гуссерль 302
                            Вместо заключения: психологическое содержание труда профессионала 311
                            Анализ процесса деятельности 311

9.Временной анализ труда: Как успеть вовремя в трудовой ситуа-ции?
Субъект и время
В потоке событий, воспринимаемых и переживаемых субъектом, есть недонородности. Отдельные со-бытия отличаются по значимости, среди них выделяют сроки. Назначен срок, успеть к сроку - говорят люди о таких событиях. Чтобы успеть к сроку, субъект должен особым образом построить свою деятельность - реорга-низовать, ускорить, замедлить. Прослеживая события, оценивая скорости своих действий и их соответствие на-значенному сроку - его приближению - субъект переживает процесс. Субъект эмоционально вовлечен в процесс, заинтересован в том, чтобы закончить работу к сроку, боится ответственности за опоздание. Время - форма процесса вместе с его переживанием, восприятием, движениями. Когда мы говорим "процесс" мы стараемся найти в нем место для субъекта с его деятельностью, со всем субъективным и зависящим от субъекта.
Чтобы объяснить, как можно успеть в срок, необходимо допустить параллельность между восприятиями и переживаниями, переживаниями и мыслями, движениями и речью. Субъект может подогнать свое действие к окружающим событиям и процессам, если он не следует слепо за ритмами, течением событий, а совершает дви-жения по своей внутренней логике, в соответствии со своими целями и возможностями. Тогда будет возможна и синхронизация.
Время противопоставляют человеку. Говорят, что оно не зависит от человека, что оно только условие жизни человека. Психологи мыслят только один тип отношений человека к времени, который они называют "восприятием времени": насколько точно человек способен оценить заданный промежуток (например, 10 с, 30 с).
Мы придерживаемся иной точки зрения. Исходя из сути процесса и места, которое занимает субъект в развертывании процесса, мы связываем скорость времени со скоростью действий субъекта в ряду окружающих событий. При этом базой служит представление о гармоничном включении человека в процесс. Гармония эта особого, статистического типа. Течение событий мира допускает возможность вариации скорости движений человека. Движения человека, с другой стороны, не могут оставаться постоянными по характеру и скорости исполнения. Условия исполнения действий, ряды событий в мире сильно варьируют. Некоторые их сочетания сильно усложняют функции субъекта. Сохраняя прежние движения, совершаемые при обычных "простых" усло-виях, субъект должен совершать много других операций. При этом он должен так построить свой трудовой про-цесс, чтобы новые операции и движения гармонично сочетались с прежними. Разумеется, это потребует пере-стройки всей системы. Перестройка не только в изменении структуры, но и скорости обычных, "старых" движе-ний. Изменение скорости движений субъекта можно толковать как изменение скорости времени. Но, по-видимому и скорость, и плотность времени - это только метафоры. Время не может быть ни более плотным, ни более быстрым. Все дело в том, что брать в качестве базы для отсчета: сложный процесс или простой. Люди, стремясь упорядочить свои представления о мире и действия в мире, говорят о повторяемости, о закономерно-сти, о связи событий в мире. Люди понимают мир технологично, в соответствии со своими технологическими возможностями. Исходя из представлений о воспроизводимости действий и обстоятельств, повторяемости собы-тий, люди строят представление о мире. Тем самым задача приспособиться к миру кажется людям более легкой.
Поясним примером нашу позицию. Чтобы показать независимость времени от человека оппоненты рас-суждают так: если преподаватель придет на занятия раньше назначенного расписанием, он ничего не ускорит в процессе занятий, не сделает больше обычного и не закончит раньше. Расписание противостоит преподавателю, является условием его работы. В этом есть истина. Но расписание - это всего лишь карта сроков, это еще не время. Расписание составлено так, чтобы медлительные не опаздывали, а быстрые не приходили слишком рано и не проводили времени в напрасном ожидании. Расписание синхронизирует действия людей, медлительных и быстрых. В этом смысле время условленное, социальное противостоит субъекту. Время, как карта сроков, как скорость хода процесса, как изменения, воспринимаемые субъектом, - их называют объективными. Однако, предложенным примером можно воспользоваться иначе. Допустим, преподаватель опоздал. Придя позже, пре-подаватель должен поспешить, чтобы закончить урок во время. Преподаватель должен ускорить процесс. Дол-жен найти короткие пути объяснения сложных вещей, на которые у него обычно уходило много времени. Препо-даватель должен интенсифицировать усвоение и понимание материала, найти эффективные способы проверки знаний. Если это удалось, то при сокращенной длительности урока можно сказать, что время уплотнилось или ускорилось. Воля, ум, ловкость, гибкость и быстрота субъекта позволили ему, начав позже, закончить действие в срок.
Когда человек приходит на смену незадолго до ее начала, у него есть возможность подготовиться к на-чалу и начать работу минута в минуту, по расписанию. Отработав смену, человек успел выполнить намеченное. Субъект эффективно использовал время, предоставленное расписанием. Есть что-то особенное в своевременном приходе. Приходить слишком рано бесполезно. Все приготовив к началу смену, человек должен будет ждать, вместо того, чтобы приступить к работе. Напряжение, которое растет по мере подготовки, по мере приближения к ее концу, по мере приближения к началу смены, и которое должно бы естественным образом перейти в рабочее напряжение, при слишком раннем приходе оказывается бесполезным, оно спадет и к началу смены человек не будет в должной степени готов. Вместо того, чтобы ускорить процесс, человек будет тратить время на врабаты-вание, создание рабочего напряжения. Есть что-то особенное в своевременном приходе.
Расписание основано на предположении о норме, о том, что намеченного, запланированного времени будет достаточно, чтобы все успеть. Преподавателю - объяснить материал и проверить понимание. Однако, именно в работе преподавателя отсутствует норма. Особенно в преподавании психологии. Это как путешествие по незнакомым местам. Но и здесь план необходим. Расписание занятий ритмизует деятельность, приучает лю-дей отдыхать через одинаковые промежутки, ожидать пауз. Расписание и план занятия не совпадают. План заня-тия составлен на основе содержания, его трудностей, его особенностей. Расписание основано на представлениях о работоспособности. Выполнение плана зависит от индивидуальных особенностей учеников, от учителя, от совместимости учителя с учениками.
Если в ходе урока случается непредвиденное событие, которое нарушит нормальный ход урока, то, по-тратив часть времени на решение возникшей неожиданно задачи, учитель должен будет ускорить ход событий, чтобы закончить намеченное к концу занятия. Ему придется сократить внутренние паузы, которые он делал для себя, пропустить легкие места, отказаться от обычных заданий. Именно в этих небольших пределах возможно ускорение или замедление времени под влиянием скорости действий субъекта. Хотя понятие скорости здесь приобретает совершенной особый смысл, отличающийся от физического.
Об ускорении или замедлении времени можно говорить в рамках намеченного срока. Когда намечен план подготовки к событию-сроку, то определены и моменты выполнения отдельных дел, по крайней мере, их последовательность. План предполагает, что оставшегося времени будет достаточно для выполнения всех дел. Действительно, если такая подготовка проводилась много раз, если известны приемы выполнения дел, можно наметить сроки подготовки по каждому из дел. Когда будет составлен временной график и известны обычные сроки выполнения дел по этапам, можно говорить об ускорении или замедлении процесса. Относительно обыч-ного, относительно намеченного.
При замедлении сам процесс может идти быстрее, но к сроку не успевать из-за большого объема рабо-ты, который должен выполнить субъект, или из-за сложности подготовки. С другой стороны, успевая к сроку, человек может проводить подготовку в небыстром, спокойном темпе. Это возможно при благоприятной окру-жающей обстановке, когда субъекту не приходится решать неожиданных задач, когда не возникает трудных препятствий, на преодоление которых человеку приходится тратить много сил. Время определяется через успе-вание к сроку. Когда субъект не успевает к сроку, говорят, что время течет медленно. Основой здесь является тот факт, что субъект не успел. Значит отстал, значит работал медленно.
Своевременное выполнение задач может быть определено как база отсчета в определении ускорения или замедления времени. Предупреждение событий, если оно позволяет сдвинуть главный срок - срок Начала основного дела, сдвинуть так, чтобы субъект мог начать основное дело прежде того, что намечено расписанием - позволяет говорить об ускорении времени. Но субъект в этом случае сокращает длительность нормативного, прежде заданного социально, процесса.
Итак, базовой осью, относительно которой отсчитывается исполнение, ход времени, процесс, является либо привычный ход процесса (сроки, достижения), либо план. Сопоставляя реальное исполнение с такого типа осью можно говорить либо о замедлении, либо об ускорении хода процесса, времени. Часто субъект сам изобре-тает приемы, находит новые пути решения задач. Рациональный, удачный прием позволяет субъекту ускорить выполнение задачи, даже при малой трате сил, приблизить необходимый результат, получить его раньше наме-ченного срока. Разве это не ускорение времени?
Что такое время? Это мера процесса, способ его схватывания, пути размышления о нем. Чтобы способ был адекватен объекту, реальности, необходимо, чтобы в нем как можно точнее отражались особенности про-цесса, его тонкости и детали. Время - характеристика процесса, в которой выражается связность и последова-тельность, начало, конец, цикличность. Можно ли дать процессу такую характеристику помимо субъекта, вклю-ченного в процесс, осуществляющего процесс и управляющего им. Едва ли. Тем более, что субъект обладает памятью и способностью ощущать и переживать непрерывность, отличать ее от дискретности.
Итак, первый шаг, который мы делаем в рассмотрении времени - вводим понятие синхронизации. Ис-ходя из многократного повторного исполнения процесса прежде уже многими людьми, имеется у людей норма исполнения процесса по длительности и ритму периодов труда и отдыха, по основным ключевым событиям, образующим процесс, а также и по возможной степени вариации в рамках нормы, около нормы. Субъект, чело-век исполнитель должен освоить нормы - это нелегкое дело. Он должен подняться на вершину мастерства. Ос-воив дело, субъект сделал его достоянием своего опыта. Он может думать о нем и говорить, планировать, преду-сматривая, и анализировать, совершив. Содержанием опыта становятся пространственно-временные схемы - формы исполнения, действия. Действие, процесс исполнения, может выполняться чуть быстрее или медленнее, в зависимости от обстоятельств. Восприятие шире действия. В перцептивном пространстве субъекту даны си-мультанно множество движущихся, меняющихся предметов и процессов, в том числе и действие самого субъек-та. Способность улавливать изменения и схватывать объекты в целом в их идентичности. Схватывать и удержи-вать окружающий мир в его меняющейся тожественности предполагает большую сложную работу восприятия, мышления, интуиции, которая доступна только профессионалу. Восприятие параллельно действию, исполнению. Отвязано от него, по крайней мере, частично. Переживание значимости срока - ключевого события. В простран-ственной и временной карте субъекту даны значимости объектов и событий. Даны, хотя несколько иначе, и в восприятии. В опыте мир дан субъекту в его эмоциональных и смысловых дифференциациях. Приближение срока вызывает переживания субъекта и заставляет его действовать быстрее, медленнее, точнее. Быть внима-тельнее и аккуратнее.
Чтобы успеть в срок, субъект должен переживать скорости процессов. Точно воспринимать и пережи-вать эмоционально. Субъект должен иметь опыт переживания скорости процесса и уметь реагировать на ее из-менения.
Моторика и речь, как формы исполнительных процессов, ожидание и воспоминания, взаимодействия субъекта и ближайшего социального окружения, начиная от постановки задачи - успеть к сроку - и заканчивая анализом и оценкой исполненного. Все это и многое другое необходимо запустить в ход, чтобы понять, как успевает субъект во время выполнить действие в окружающем мире.
Действие субъекта должно быть выполнено к сроку, синхронно с одним из ключевых событий.

Время и субъект: срок и место
Исходя из понятий собственного пространства и собственного времени процесса, попытаемся построить понятие времени, пригодное для описания некоторых явлений адаптации после быстрого перемещения на боль-шие расстояния. Будем пользоваться кругом, в центре которого стоит субъект. Система включает несколько подсистем: тело человека (его ритмы и пространственное описание, пространственная схема тела), действие субъекта (его ритмы и пространство), организация (ритмы и пространность ее функционирования) и географи-ческий пункт - город, поселок и т.д. (с его ритмами жизни и деятельности). Расположим их по кругу. В центре поставим субъекта действия - группу, за которой стоит индивидуальный телесный субъект. Двигаясь по схеме последовательно, мы можем убедиться, что в каждом ее элементе есть собственные ритмы и собственная систе-ма налаживания, стабилизации, удержания и смены ритма. Легко привести примеры ритмов тела - тело считает-ся часами. В нем синхронно функционируют множество систем: у каждой есть свой ритм функционирования, а смена условий жизни или деятельности организма влечет сложную перенастройку ритмов и на новом уровне функционирования. Ритмы нарушаются при заболевании, после шока и требуются специальные усилия группы людей - окружающих индивидуального субъекта и близких ему - для приспособления и восстановления. Быст-рые перемещения на дальние расстояния вызывают обострение старых болезней. Вообще в условиях незакон-ченной временной адаптации трудной становится одна из самых обычных задач: планирование времени и вы-полнение временных планов - поскольку оказывается разрушенной основа. В нормальных условиях такой осно-вой является предварительное ориентирование во времени. Хотя оно и неточное, его ошибка обычно невелика - может быть в пределах часа. При путешествиях в удаленные временные пояса ошибка может достигать несколь-ких часов. Нарушения адаптации, невозможность адаптироваться проявляются в виде опозданий и отставаний, в несинхронной деятельности с другими людьми. Нарушения сна вызывают напряжения и страхи (подвести, вновь не успеть, выглядеть неудачником). Чувство неуверенности может перейти в невроз. Это пункт, где нам придется обратиться к психоанализу, чтобы построить модель адаптации индивида. По крайней мере, неуверенности бу-дет сопутствовать тревога и боязнь что-то вновь забыть. Память действительно ухудшается. Трудно представить себе возможность успешного функционирования субъекта без участия значимого другого. Разумеется, осознание и сознание должны быть задействованы на полную мощность для более быстрой и успешной адаптации. Регу-лярный анализ успехов и неудач, разбор фактов опозданий и забываний, усиленное внимание и забота со сторо-ны ближайших других. Передача им функций контроля за успеванием в срок.
Мы говорим о ритмах, когда дело касается функционирования тела и города, а при обсуждении и рас-смотрении деятельности предприятия большую роль приобретает срок. Выполнение обязательства в срок обес-печивается усилиями многих людей на предприятии. Действие выполняется в срок благодаря усилию субъекта. Когда задачи каждого предприятия выполняются в срок, жизнь города становится ритмичной. Город живет своими ритмами и каждый прибывший должен суметь приспособиться к ним ставя перед собой специальные отдельные задачи и прилагая усилия к тому, чтобы их выполнить. Электростанция, скорая помощь, метро, ми-лиция, родильный дом, школа, рекламное бюро - всюду свои характерные ритмы функционирования, начало и конец смены, время, необходимое для вхождения в суть процесса при пересменке, пиковые периоды и т.д. Но все держится сроком - прихода, устойчивого выполнения трудовых функций - усилием и вниманием субъекта. Так же и в городе: станционном поселке или поселке при шахте, при электростанции и т.д. ритмы деятельности и жизни определяются географией и усилиями людей, ритмами предприятия.
Когда речь идет о профессиональной деятельности, содержащей действия, которые повторялись много раз, возникает возможность использовать понятие ритма. Такое описание является естественным, когда речь идет о движениях. По-видимому, дело в прямой связи с ритмами тела субъекта. Когда события мира возникают довольно часто и регулярно, можно также говорить о ритмах при выполнении перцептивных задач (например, при наблюдении) и мыслительных задач. Труднее говорить о ритмах в деятельности человека работающего с аудиторией, но и в этом случае вырабатывается чувство временной нормы, позволяющее приспособиться к рит-му звонков на урок и перерыв, к длительности урока. Действие человека среди других людей характеризуется сроком. Срок задает начало и конец действия. Срок обеспечивается усилием субъекта. Действия, выполняемые в срок отдельными людьми, обеспечивают нормальное функционирование предприятия, его ритмичную деятель-ность. Ритмы времени и ошибки в деятельности человека. Точное исполнение действия. Локальное пространство и локальное время индивида. Последствия нарушения локального времени при быстром перемещении на боль-шие расстояния. "Часы" тела и "часы" города - необходимость согласования ритмов. Время и качественный ход адаптации к ритму жизни на новом месте. Значение ближайшей социальной группы для ускорения адаптации индивида к жизни на новом месте. Восстановление сна на новом месте - по времени суток, длительности и глубине; восстановление работы пищеварительного тракта, восстановление работоспособности по времени су-ток. Невозможность адаптации при определенных условиях. Индивидуальные и групповые приемы приспособ-ления к местному времени. Субъектное регулирование ритмов тела - приемы адаптации к местному времени. Потребности человека и ритмы жизни города. Чтобы рассмотреть деятельность человека в условиях смены вре-менных режимов, необходимо активнее использовать идею независимости ритмов жизни и функционирования тех локальных объектов, между которыми размещает свое действие субъект.

Время как понятие психологии
1. Время неотделимо от субъекта. Субъект - в самой сути понятия времени. Живой, живущий, со своим переживанием текучести, тягучести, непрерывности, потока. Время - это поток, но в той его области, где поток проходит сквозь субъект.
2. Человек действует - это процесс. Процесс имеет собственное время. Можно сказать что-нибудь о собственном времени процесса? Действие и субъект слиты. Действие - это определенный аспект субъекта, форма субъекта. Время - это собственное процесса, который мы назвали действием человека. В этом и состоит то особенное, что отличает действие человека от других, что раскрывает его лицо: время. Во времени процесс раскрывается как особенный. Это особенное субъект создает своим усилием, сознанием, настроением.
Время - это ткань самого субъекта. Но какого субъекта? Материального или духовного, интеллекту-ального, интеллигибельного. Всех сразу, целого, конкретного, живого субъекта. Это ткань, а не просто объек-тивная мерка, которая прикладывается к человеку.
3. Время предполагает систему событий, временной ряд с его особой структурой. Какое место занимает субъект в структуре временного ряда? Субъект схватывает структуру, осмысливает и удерживает структуру вре-менного ряда. Промежутки тянутся в переживаниях субъекта. Субъект проживает длительность и создает ее своим переживанием.
4. Попробуем противопоставить время субъекту и утверждать: "время чуждо субъекту". Не получается. Структура временного ряда дана субъекту, временной ряд включает дление, если его отнять, останется чистая схема. Она пространственна, то есть может быть схвачена вся сразу, целиком.
Ряд только тогда будет временным, когда субъект вложит в него длительность, которую он переживает. И тогда субъект сам войдет внутрь времени. Субъект, переживающий дление процесса, не временного ряда - а процесса. Временной ряд - это парадокс. Абстрактная характеристика процесса.
Время экзистенциально. Оно проживается человеком, который вкладывает в проживаемое время часть своей жизни. Жизнь входит в определение времени. Но жизнь, проживаемая и рефлексируемая, а не просто жизнь, как биопроцесс. Необходим субъект, который озабочен временем, думает о нем и присутствует, прожива-ет течение времени.
О времени нельзя говорить, не подразумевая его непрерывного течения.

Разговор о времени возникает, когда возникает необходимость рассмотреть некий процесс. Рассматри-вая его со стороны, в нем можно выделить ряд событий, а затем попытаться построить временную характери-стику выделенного ряда. Проанализировать переходы между событиями - возможно, удастся доказать непре-рывность некоторых переходов. Попытаемся построить понятие собственного времени рассматриваемого нами процесса через изучение таких его особенностей, как длительность и последовательность, дискретность, прерывистость и тягучесть. Возможно, нам удастся привести свидетельства непрерывности, но для этого потре-буется живой свидетель - субъект, который наблюдает процесс со стороны или участвует в нем, создавая его своими движениями. Субъект переживает длительность. И на его переживание тягучести, дления накладывается, сливаясь в ним, эмоциональное состояние и предметное содержание. Бергсон пытался понятие чистой длитель-ности построить рационально, через ряд негативных положений и запретов для мыслящего Я. Но у него есть "просто живет", есть восприятие и воспоминание, которые могут дать свидетельства непрерывности, тягучести. Если вводится Я, то его можно снабдить аппаратом для восприятия движения, воспоминания движения, мысли о движении.
А еще вопрос о синхронизации, или о сроке, о том, как успеть во время. Здесь не может не найтись мес-та для наблюдающего или действующего субъекта.
И все-таки загадка остается - субъект творит время своим действием, но время противостоит ему, на-висает над ним, не дается. Как это совместить? Гармония субъекта со временем возможна, но она требует от субъекта огромных усилий и концентрации. Гармония - мгновение, а за ней снова следует противоречие меж-ду временем и человеком.
Время в психологическом анализе

1. Попытаемся понять место времени среди психологических понятий. Однако, не будем останавли-ваться только на восприятии времени или переживании временного промежутка. Вспомним, что время - это прежде всего форма: основа организации, упорядочения и координации деятельности людей в мире и их знаний о мире. В чем же функция времени по отношению к психологическим понятиям, к действиям психолога в ходе тестирования или эксперимента, к наблюдаемой действительности? Время организует, упорядочивает первое, второе и третье? Как это все удается ему, Времени? Время - это наиболее универсальное средство упорядочения, к которому люди прибегают в практике, в научных экспериментах и описаниях. Время - это форма организа-ции, упорядочения прежде всего движений человека в соответствии с целью и обстоятельствами действия, в соответствии с особенностями окружения и с действиями других людей. Время - это форма организации практи-ческой деятельности человека. Условия, обстоятельства, требования, возможности, реальное осуществление - все имеет временную координату.
2. Приведем кратко некоторые известные концепции времени:
1. Время - априорное условие возможности анализа. Оно уже входит в определение, которое возникает в результате исследования, хотя это и не всегда подчеркивается специально. Возможность произведенного внут-ри структуры.
2. Пространство - форма внешнего чувства, время - форма внутреннего чувства субъекта.
3. Время - поток, непрерывное течение жизни человека, мира вокруг него, дление предметов и событий, в которых участвует человек.
4. Время - прерывистый ряд событий вместе с паузами.
5. Время - схема соединения событий в последовательности.
Можно ли использовать вместе эти различные понимания? Это самый первый вопрос. Концепции ка-жутся несовместимыми, особенно третье и четвертое. Поток не предполагает различения в нем событий, непре-рывность несовместима с дискретностью.
Время - это возможность построения знания или выполнения плана, но не сама действительность. Время - это возможность того, что действие будет выполняться по такому плану. Возможность характеризует будущее или некий непройденный путь. Но о времени говорят и в связи с действительностью. Идет ли тогда речь о чем-то совершенно ином? Время - схема организации выполняемого действия. Выполняемого сейчас.
Как известно, выполняемое действие свободно, поскольку несет в себе некий потенциал неопределенно-сти. Напротив, ограниченность, определенность действия, какой бы малой она ни была, характеризуется време-нем и пространством. Время относительно прошлого - это некий принцип понимания, объяснения, это упорядо-чение знания о прошлом. Мы говорим: "Возможно, по всей вероятности, это происходило так-то и так-то". Вме-сте с действительностью и возможностью время вводит в действие еще и третью модальность - долженствова-ние. Сроки обязательны для координации совместных действий. Срок - дискретное событие. Постановка срока предполагает синхронизацию двух дискретных событий: внешнего, заданного, а потом - текущего и внутреннего представления.
Непрерывное и дискретное повсюду рядом, они неотделимы. Нас окружает множество отдельных лю-дей. Мы удовлетворяем потребности посредством отдельных предметов. Мы мыслим понятиями, считаем чис-лами, вспоминаем отдельностями - предметами, ситуациями. И вместе с тем мы воспринимаем непрерывные звуки, непрерывности возможны внутри зрительных объектов. Человек воспринимает непрерывность непосред-ственно, контролируя свои действия. Разумеется, во всех перечисленных случаях мы имеем дело с частичной или локальной непрерывностью. Проблему времени как формы будем решать, удерживая противоречивое поня-тие: время дискретно и непрерывно сразу. Как возможно при этом единое понятие? Какая это такая форма, которая одновременно прерывиста и непрерывна?
3. Все эти определения тем или иным образом уже используют понятие субъекта (Августин, Кант, Берг-сон, Гуссерль, Хайдеггер, Молчанов, Мамардашвили). Некоторое время назад в отечественной философии ста-рались говорить о времени только в одном ракурсе: как о форме материи, при этом понятие субъекта исключа-лось из явного определения. Получалось, что о форме субъективных явлений можно говорить постольку, по-скольку субъективное составляет единое целое с телесным. Как можно говорить о форме психического как субъ-ективного?
Но и о форме материи можно говорить только в связи с субъектом или с людьми, познающими, дейст-вующими, просто живущими. Форма накладывается человеком на бесконечно разнообразный, непрерывно ме-няющийся мир.
Какие постулаты о субъекте лежат в основе самого понятия времени? Пожалуй, здесь следует говорить о ритмах тела и о движениях субъекта, совершаемых среди событий в окружающем мире. Точность движений и их ошибочность следует рассматривать вместе. Говорить о том, как достижимо точное действие, не забывая о возможности ошибки. Точность действий - это предвидение, точность действий - это внимание, точность дейст-вий - это опыт. Временное в каждом из этих понятий. Мысль, восприятие, переживание - для всего должно най-тись место в теории, к которой мы прибегнем в попытках объяснить. Стремление, уверенность, страх, сознание и бессознательное - вытесненное. забытое. В единстве и раздвоенности, множественности психического и движе-ний, их соответствии событиям мира и в ошибках - путь к времени-субъекту. Не следует забывать о социальных феноменах. Танец вдвоем, в ансамбле. Спортивное состязание, вдвоем, командой. Труд. Ритмы дыхания, серд-цебиения в танце, спорте, труде. Дыхание в труде певца, актера, лектора или лица, ведущего переговоры.
Очевидно, что понимания субъекта в философии и в психологии отличаются. Однако, философское по-нятие не может не использоваться в психологии в качестве базового. С другой стороны известно, что философы часто апеллируют к психологическим понятиям. Насколько философы предполагают решенным то, что в психо-логии является еще только целью исследования?
Не следует задерживать размышления над временем или вовсе отказываться от них по причине невоз-можности выстроить понятия субъекта, сознания, времени в четкую цепь. Вряд ли вообще возможны такие цепи в психологии.
4. Форма и содержание в психологическом описании. Поток - характеристика самого содержания. Не-сется, меняется, не повторяется. Но это уже формальные характеристики. Что следует понимать под содержани-ем? Каков тот материал, который формуется временем? Он не может быть ничем иным как восприятиями, вос-поминаниями, мыслями, переживаниями и проч. Они не отделимы от их наполнения, но это не психические оболочки. Психологические содержания должны быть поняты предметно, напр., как предметы-восприятия, предметы-воспоминания, предметы-мысли, предметы-переживания и т.п. Содержание - слитный, единый, цело-стный поток движения.
Форма описания определяется культурой: языком, воспринимаемыми формами организации мира (зри-тельными, слуховыми, кинестетическими, обонятельными и т.д.). К последним прежде всего относятся архитек-турные, ландшафтные и др. формы внешнего пространства. Важнейшими для нашего вопроса являются правила временного упорядочения нашей жизни. По видимому, важнейшая роль здесь принадлежит музыке - она не только отображает характерные ритмы и скорости времени, но и выражает то, что характерно, легко, приятно для субъекта - в данный момент и данный период его жизни. Человек находит себя в "своей" музыке также, как в пространственных формах и в темпах и ритмах свободных движений, выполняемых в спортивном зале или на свежем воздухе. Музыка, архитектурные формы и движения формируют ритмы и скорости исполнения, харак-терные для данного человека не только в области движений, но и в области мысли. В движениях проявляются особенности индивидуального времени.
Более сложной проблемой является усвоение ритмов, навязываемых трудовым процессом и только им, вопреки возможностям индивида. Тем не менее, индивид должен суметь втянуться в любой ритм. Освоение требуемых, чуждых ритмов возможно только ценой усилий. Усвоенные ритмы могут поддерживаться автомати-чески, усилия уходят на второй план, но с утомлением для поддержания ритмов субъекту потребуются новые, теперь уже явные усилия. Ритм как особая временная форма создается и поддерживается энергией человека. Усваивая навязанные, "чужие" скорости и ритм деятельности человек расширяет свои возможности, познает себя, укрепляется в уверенности в своих силах.
Если человек будет работать на пределе своих возможностей, то через некоторое время наступит срыв - человек утратит способность трудиться. Это прежде всего срыв в эмоциональной сфере, в сфере уверенности в себе, в успехе действия и проч.
Другая область, по которой можно судить о субъекте - область любимых занятий, которые человек вы-бирает и выполняет по своему усмотрению и также по своему усмотрению может оставить, не вступая в кон-фликт с официальными органами. В этой области человек трудится с характерной для него скоростью, не напря-гаясь и не изводя себя. Технология и тот продукт, который получается в результате, допускают характерные для субъекта скорости исполнения. Удовольствие, муки творчества - вот эмоциональная сторона любого "хобби". Это необходимые составляющие свободного ритма деятельности. Это энергетика временной формы субъекта.
Форма - это упорядочение, организация, закономерность мира и деятельности человека в мире. Двига-тельные навыки, знания и схемы являются формами упорядочения. Человек способен повторно их воспроизво-дить по своему произволу или по необходимости. Внутри такой структуры может быть произведено новое знание и выполнена практическая деятельность. Через деятельность, восприятие, переживание и язык формы мира проникают в психологические описания. Само описание вводит культурные формы в язык психологии. Подкре-пленные восприятиями наличного и воспоминаниями прошедшего, культурные формы влияют на формы науч-ных описаний.
Временная форма - это не мертвая структура, это энергия человека, выполняющего действие. Сроки придают форму жизни человека, но срок должен быть понят как действие, которое необходимо выполнить, не-смотря ни на какие препятствия и трудности. Срок - это напряжение осуществления, напряжение ожидания со-бытия. В понятии срока проявляется напряжение формы и становится ясной роль человека в определении време-ни.
5. Поточные характеристики любых психологических содержаний. Восприятие, воспоминание, мысль, ожидание, переживание, отношение, движение и т.п. - они не могут быть охарактеризованы помимо времени (Гибсон, Фрейд, Юнг, Толмен, Вилюнас).
Большой интерес представляет рассмотрение вопроса об усвоении культурных норм временной органи-зации, об их столкновении с индивидуальными особенностями временной организации жизни. Интересно рас-смотреть, как индивидные особенности сопутствуют групповым нормам в формировании временного опыта. Как преобразуется все, что связано с деятельностью, восприятием и переживанием в условиях групповой деятельно-сти?
Чтобы ответить на вопрос о роли временных форм в психологическом описании, необходимо вдумать-ся в то, как мы употребляем времена в психологических текстах. Придирчиво относиться к глаголам и наречиям времени. Время содержится уже в самой форме слова, в конструкции предложений и текста в целом. Вопрос в том, какое из приведенных выше пониманий времени окажется несоответствующим. Однако, не следует преуве-личивать роль языка. Язык - это инструмент, который отображает предметный мир и деятельность человека. И в мире, и в деятельности человека есть формующие временные элементы, которые сами собой проявляются при построении любого знания.
Во всяком случае последовательность понятий предполагает еще два параллельных ряда: события окру-жающего мира и последовательность образов. Последовательность понятий становится знанием только при па-раллельном развертывании всех трех рядов.
6. Субъект-Действие-Речь-Ситуация - одна из фундаментальных схем психологии. Взятая в абстракт-ном виде она может быть и невременной. Но это лишь на самом первом шагу ее развертывания, когда она есть лишь абстрактная вербальная конструкция. Следующий шаг - введение принципа "Я - здесь и теперь" - является временным определением, поскольку определение относительно настоящего означает и соотнесение с прошлым и будущим. Но может быть еще до самой схемы уже предполагается время? На уровне понятия бытие? Действи-тельно, Хайдеггер рассматривает эти два понятия вместе как два самых первых в структуре знания. В самом конце его трудного и чрезвычайно компактного текста, посвященного анализу соотношения между бытием и временем, рассматривается место понятия событие, которое по-видимому объединяет время, пространство и бытие Кроме того, автор полностью полагается на богатство самого языка, на его репрезентативные возможно-сти, на интуицию творца языка.
Сознание определяется через посредство времени (Кант, Гуссерль, Молчанов). Сознание и бессозна-тельное различаются через соответствие реальности ( время и пространство подразумеваются). Джемс говорил о потоке сознания и раскрывал его свойства соотнося их с личностью и мышлением, Гуссерль строил феномено-логию внутреннего сознания времени, соотнося сознание с длящимся предметом через ощущения и восприятие.
7. Легко говорить о потоке поведения, поскольку это сплошной материальный процесс: все его измене-ния наблюдаются или могут быть зарегистрированы. О потоке деятельности говорить труднее, потому что не все в деятельности доступно наблюдению со стороны. Понятие деятельности привычно сочетается с понятием про-цесс. Но разве поток и процесс не одно и то же? Если сказать процесс, будет ли точнее? Поток поведения непрерывен, а в потоке деятельности имеются пробелы: в промежутках между периодами, когда психическое доступно наблюдению из вне или хотя бы изнутри, имеются слепые зоны, когда нельзя с уверенностью сказать, что человек действительно пребывает в деятельном состоянии. Некоторые утверждают, что эти периоды запол-нены работой чистой мысли, но поскольку другие столь же уверенно утверждают, что человек отдыхает или занят совершенно другой деятельностью, не связанной с первой, то мы утверждаем, что деятельность имеет локально- непрерывный характер. Ясно, что время пригодно для характеристики внешнего, но применимо ли оно при описании внутреннего? Временной анализ реакций человека (Ф.Дондерс, С.Стернберг и др.) и после-дующий цикл исследований переработки информации человеком склоняет к положительному ответу на вопрос. Термин "процесс" широко применяется в психологическом анализе.
Пытаюсь представить документ, с описанием некоторых действий человека помимо пространства, вре-мени, энергии. Как организованы эти действия между собой? В какой последовательности выполняются дей-ствия? Сколько длиться каждое? Возможно ли параллельное выполнение, хотя бы частично, каких-либо дейст-вий? Что такое дление действия? Нужно ли быть максимально сосредоточенным, чтобы не пропустить опре-деленный объект или можно расслабиться и просто ждать, поскольку событие будет четко определимым и не потребует мгновенной реакции. Без пространственной и временной структуры невозможно сказать даже об од-ном действии, не то, что о группе действий.
Та психология, которая основана на понятии движения, уже в значительной степени обнаруживает вре-менную структуру. Очевидными примерами могут служить бихевиоризм, деятельностный подход А.Н.Леонтьева, генетическая психология Ж.Пиаже. Движение непрерывно. Будучи внутри действия оно дис-кретно. Движение дискретно, когда оно связано с выполнением отдельного средства, орудия. Смена орудия - это смена качества операции - в этом и есть дискретность движения. Достаточно ли сказать "движение", чтобы все охарактеризовать - и не нужно слов ни о времени, ни о пространстве, ни об энергии? Нет, время - это нача-ло, дление, и конец. Время - это перерыв в движении, а затем начало нового периода непрерывного движения. Психологическое время - это движение субъекта. Просчитанное, продуманное, заученное, оттренированное, удерживаемое усилием субъекта, контролируемое субъектом и синхронизованное с другими движениями.
Теория поэтапного формирования действий содержит в себе временные положения: формирования - постепенного, последовательного, поэтапного - усиление и подчеркивание дискретности - от этапа к этапу и непрерывности внутри каждого этапа. Заострение внимания на времени позволяет поставить вопросы о том, как именно происходит переход - непрерывно или дискретно? Разумеется, важны детали о временном режиме исполнения действия на каждом из этапов, о длении и энергетической характеристике длящегося действия на каждом этапе. Важно охарактеризовать поток, в котором наиболее успешно выполняется действие сформиро-ванного до такой степени.
8. Чтобы использовать время для анализа внутреннего, применим принцип интенциональности: в психическом дан предмет.
9. Различие между непрерывным и дискретным. О непрерывности можно судить на основании непре-рывности восприятия или переживания предмета. Длящийся предмет - основание для определения непрерывно-сти субъективного. Нарушение непрерывности дано субъекту. Дление одного предмета прерывается появлением другого. О моменте дискретности судим по предметам. Ситуация - совокупность отдельных предметов, как можно ввести непрерывность? Через характеристику фона (Рубин): в нем всегда найдется объект больших раз-меров, простирающийся за пределы отдельного предмета, выступающего в качестве фигуры. Когда он высту-пает на передний план, отдельность меньшего предмета теряет прежнее значение: она сменяется непрерывно-стью. В конце концов, фоном выступит земля, море или небо и только линия горизонта обозначит границу меж-ду ними, не разрушая непрерывности перехода. Собственное действие, живое движение субъекта является осо-бым среди длящихся предметов. Переживание его длительности дается субъекту изнутри вместе с возможно-стью воспринимать движение снаружи, благодаря чему возникает твердая основа для формирования психологи-ческой непрерывности. Убедительные доказательства непрерывности несет самонаблюдение: тягучесть эмоцио-нальных явлений, постепенный переход одного настроения в другое, невозможность достичь цели сразу, посте-пенное приближение к цели и др. Итак, основу психологической непрерывности находим в предметах мира, в движениях субъекта и его переживаниях, в понятиях языка.
10. Время, как упорядоченный ряд событий. Различение событий внутри процесса и событий за преде-лами процесса лежит в основе задачи синхронизации, которую постоянно решают не только психологи-практики и экспериментаторы, но и психологи-теоретики. Понятие события должно быть признано в качестве базового психологического понятия. Временные различения, связанные с событием, хорошо описаны в психологии эмо-ций: ожидание события, переживание происходящего и прошедшего события (горечь опоздания).
Время как схема соединения, как причинно-следственная связь между событиями. Описание в терми-нах причины и следствия используется в обыденных описаниях, а в психологии почти не применяется: слишком сложным, зыбким и неуловимым является сам человек и его поведение. Слишком чувствителен человек и его действие к влияниям внешних факторов. Говорят об условиях, о влиянии, о сопутствующих процессах, о факто-рах, о составляющих сложного явления. Уместно ли здесь говорить еще о полевой связи? Но этот вопрос мы пока не будем рассматривать. Выделение причин следствий предполагает, с одной стороны, отдельные события, с другой - непрерывный переход между ними.
11. Восприятие, воспоминание, мысль, переживание, движение, отношение, общение, сознание - это прежде всего настоящее. На восприятие накладываются ожидание, воспоминание, мысли, переживания, дви-жения, отношения. Настоящее становится исходной точкой психологического описания. Мысль расширяет настоящее. Понятие образа мира вводится через смысл, пространство и время. Образ мира и настоящее. "Здесь-теперь-Я" - базовый принцип психологии. Насколько приемлемо в психологии понятие ситуации, настолько психология начинается с настоящего. Действие - акт, совершающийся субъектом здесь и теперь.
12. Будущее вводится такими терминами как планы, стратегии, тактики, антиципации и ожидания.
13. Прошлое вводится функциями памяти. Психологическое описание, учитывающее функции психики, не может быть невременным, поскольку оно включает понятия восприятия, памяти и антиципации.
Карл Бюлер хорошо показал, как временные формы пронизывают язык и речь в живой ситуации и орга-низуют чтение и понимание письменного текста.
14. Анализ времени, внимание к форме временного типа, неизбежны на начальных этапах психологиче-ского описания. Время здесь выступает как поток. Остальные понимания неизбежны на любых этапах. Описа-ние остается близким к литературному, оно старается, как можно полнее удержать все детали жизненного про-цесса.
15. Научный анализ стремится довести знание до идеала, вытравляя из него все элементы потока жиз-ни, из которого он был вырван. В потоке много случайного, что замутняет чистоту научной истины. Где-то на самом высоком уровне абстракции понятийное изображение процесса остается без признаков потока. Если вре-мя, то только как схема мировой связи. Как остановившееся, вечное. Только логические формы причины и след-ствия.
16. Когда нам потребуется вернуться к жизни, применить построенную нами модель в реальных усло-виях, мы вновь обратимся к поточному временному описанию. Если мы полностью утратили его в процессе научного анализа, то что позволит нам внедрить наше знание в поток, вернуться к жизни с результатами нашего исследования? Только эмпирическая подгонка, доработка, юстировка в соответствии с конкретными жизненны-ми обстоятельствами.
17. Либо мы должны были как-то сохранить элементы поточной временной формы в ходе движения по ступеням познания, держать поточные элементы на любом уровне абстракции, либо должны сохранять, удержи-вать в понятийной системе целый слой, где описание дается в максимально приближенных к жизни терминах. Но как совместить два способа описания в единой понятийной системе?
18. Историческое и логическое. По мере развития знание должно из исторического превратиться в ло-гическое. Подразумевается, что второстепенные детали, характерные для жизненного потока, при этом исчез-нут и останутся только логические формы, пронизывающие содержание знания. В таких логических формах временное не утрачено, в них лишь исчезли случайные детали.
19. В психологии есть очевидные примеры: культурно-историческая и любые другие теории развития психики (Выготский, Пиаже), теория деятельности (Рубинштейн, Леонтьев), теории восприятия (Гибсон), мыш-ления (Брушлинский, Рубинштейн), мотивации (Вилюнас). Любые принципы развития, например, профессио-нального, означают внедрение временных форм в психологический текст. Очевидная временная форма содер-жится в ситуационной теории К.Левина (1936).
20. Даже если бы детали поточного описания были полностью устранены, временное сохранилось бы в формах отдельных слов: существительные могут иметь корни, общие с глаголами, приставки и суффиксы растя-гивают слова, придавая понятиям оттенок процессуальности. Временные свойства объектов формулируются посредством утверждений - пропозиций о последовательности или одновременности, непрерывности или дис-кретности, о процессуальных свойствах объекта и о связях внутри объекта - разорванных или сохранных.
21. Последовательность и одновременность - базовые временные формы любого психологического опи-сания.
В одной из работ мы рассматривали вопрос: как человек может успеть в срок со своим действием? Подготовка к событию - чисто техническая и моральная, выполнение - ожидание результата и операции по исполнению, переживание последствий, воспоминание, накопление опыта, все стороны группового взаимодей-ствия и общения. Допустив ошибку, специалист спешит исправить ее и вообще начинает действовать быстрее, чтобы успеть к сроку. Напряжение возрастает, а потом может наступить момент, когда человек больше не способен отвечать в соответствии с обстоятельствами, успевая за происходящим - это срыв. Предельные воз-можности временных процессов исследовал Геллерштейн и показал, сколь велика роль сознания и устремленно-сти на результат в связи с проблемой синхронизации. Как следует понимать последовательность и одновремен-ность в психологии? Возможно, что дело прояснится рассмотрением понятия времени.
Проводя временной анализ, мы рассматривали трудовой процесс как дискретный, содержащий ло-кально-непрерывные периоды - действия субъекта, Каждое действие развертывается среди событий мира, предсказуемая система которых составляет временную схему - временное условие трудового процесса.
Темп времени может быть определен частотой движений, дыхания, сердцебиения и другими показа-телями жизненных ритмов организма человека. Разумеется, такой способ задания времени - от человека - спра-ведлив только в некоторых границах возможностей нормального функционирования человеческого организма. Вне этих границ время тоже определяется не иначе, чем посредством субъекта.
Ритмы времени и ошибки в деятельности человека. Точное исполнение действия. Локальное простран-ство и локальное время индивида. Последствия нарушения локального времени при быстром перемещении на большие расстояния. "Часы" тела и "часы" города - необходимость согласования ритмов. Время и качественный ход адаптации к ритму жизни на новом месте. Значение ближайшей социальной группы для ускорения адапта-ции индивида к жизни на новом месте. Восстановление сна на новом месте - по времени суток, длительности и глубине; восстановление работы пищеварительного тракта, восстановление работоспособности по времени су-ток. Невозможность адаптации при определенных условиях. Индивидуальные и групповые приемы приспособ-ления к местному времени. Субъектное регулирование ритмов тела - приемы адаптации к местному времени. Потребности человека и ритмы жизни города. Чтобы рассмотреть деятельность человека в условиях смены вре-менных режимов, необходимо активнее использовать идею независимости ритмов жизни и функционирования тех локальных объектов, между которыми он должен встроиться со своим действием.

Для операторского труда характерно быстрое усложнение ситуации, что требует изменения скорости выполнения деятельности оператором.
Предвидение усложнения ситуации и быстрое реагирование (изменение программы и т. п.) являются показателями высокого профессионального уровня специалиста. Анализ должен раскрыть переживание субъек-том перехода от бездеятельности либо от нормальных условий к экстремальной ситуации, от одной деятельности к другой. Психологический временной анализ стремится показать, какие усилия прикладывает субъект, чтобы успеть во время выполнить свои действия.
Выполнение деятельности предполагает синхронизацию и встраивание в пространственные рамки. Ориентировка в пространстве и времени составляет важную часть водительских функций. Случаи потери ори-ентировки, нередко отмечаемые в транспортных профессиях, должны быть рассмотрены очень внимательно и во всех подробностях - это позволит точнее раскрыть механизм операторского действия.
Определение причин пространственных и временных ошибок невозможно без разработки теории ори-ентирования в пространстве и времени. Приведем здесь некоторые идеи.
Устройство и функционирование пространственных и временных структур профессионального опыта должно быть рассмотрено на основе принципа "Я здесь и теперь". Этот же принцип должен быть положен в основу определения организации действия и восприятия.
Эмоции, потребности, смыслы, влияют на формирование структур опыта. Это позволяет говорить о смысловой организации временных и пространственных структур профессионального опыта.
Большие и малые схемы, карта-путь и карта-обозрение различаются по масштабу и устройству. Они мо-гут быть не только пространственными, но и временными. Они входят в состав функциональных единиц дея-тельности специалиста: авиадиспетчера, пилота, штурмана.
Вербальные структуры профессионального опыта функционируют совместно с пространственными и временными схемами при исполнении профессионального действия. Взаимовлияние между ними. Профессио-нальный временной опыт меняется под влиянием успехов и неудач в решении временных задач. Человек ис-пользует опыт временного исполнения для точного выполнения текущего действия.
Психологический анализ должен учитывать позитивное влияние ошибки на формирование профессио-нального опыта и совершенствование действия. В операторских профессиях особенно частыми и существенны-ми являются временные ошибки: отставания, опережения, задержки, опоздания и прочее. Подчеркнем значение ближайшей трудовой группы в исправлении ошибок оператора и в формировании временного опыта специа-листа.

Нами выделено несколько параллельных линий времени труда в дальних перелетах: ритмы тела, ожи-дание, быстрое исполнение, локальное географическое время организма, административное время, астрономи-ческие ритмы. Анализ ритмов часов тела (Вегманн, Кляйн, Николсон) позволяет установить причины ошибок в деятельности человека. Требование точного исполнения действия должно учитывать локальные пространство и время индивида. Исследования опытных пилотов обнаружили индивидуальные приемы приспособления к мест-ному времени ( Пчелинов ).
х х х
Временная форма психологического знания складывается из ряда понятий: изменение, движение, про-цесс, непрерывность, дискретность, течение, состояние, скорость, ритм, ряд, событие. Время не может быть раскрыто без таких понятий как бытие, субъект, сознание, пространство, деятельность, энергия. Время - это прежде всего настоящее бытие, на личное, присутствующее, данное мне, посланное как дар, прошлое, бывшее бытие и наступающее бытие, будущее. Они прорываются через просвет пространство сознания и стягиваются в сознании. Настоящее уже не миг, который может быть определен только отрицательно - его уже нет, мы его ожидали, он все не наступал, а когда наступил - не успели заметить и он прошел, его нет. Прошлое, настоящее, будущее протянулись навстречу друг другу и объединились в единое целое. Настоящее дано в восприятии, но оно растянуто, захватывая часть уже прошедшего и часть еще не наступившего. Воспринимаемое бытие - это тавтология, бессмысленное повторение. Если бытие - то значит восприятие. Восприятие - это движение, изменение, время. Переживание - движение, изменение во внутреннем мире. Ни восприятие, ни пережива-ние не мыслимы помимо времени. Так же как память, мышление, эмоции.
Чем же отличается движение от времени? В сфере внутреннего любое движение психического - это время. Время - форма внутреннего чувства. Но в движении слиты пространство и время. Необходимо вы-честь пространство из движения. Останется то, что не связано с определенным местом, то, что является непро-странственной формой.
Время - это прежде всего изменение, непространственное изменение. Изменения восприятия, воспо-минания, переживания, мысли мы наблюдаем прежде всякой константности.
И движение, и изменение - такие, которые позволяют выделять, отличать прошлое, настоящее, буду-щее - это и будет время.
Время - это начало, дление и конец. Время - это длящаяся пауза, которая тоже имеет начало и конец. Пауза - это новое качество бытия, которое дано после прекращения длящегося предмета. Все утверждения о последовательности и одновременности, о ситуациях, о рядах событий и об изменениях бытия и предметов, происходящих в присутствии субъекта, в его восприятии и переживании.
Время констатируется субъектом, используется субъектом, отсчитывается субъектом и ограничивает субъекта. Можно ли сказать, что в отсутствие субъекта время перестает течь? В том-то и дело, что изменения непрерывны и бесконечны. Они не зависят от субъекта. Но время - это упорядоченное, организованное пони-мание, схватывание изменений мира человеком. Время объективно, но в основе понятия времени - человек.
Оказавшись вновь перед объектом, человек вновь упорядочивает его по временному принципу. Но пре-жде человек должен узнать предмет. Узнавание идет по временным осям и вместе с ними. Предмет узнается в совокупности его временных ритмов - внутренних и внешних, связывающих человека с миром.
По-видимому, так следует говорить о соотношении сознательного и бессознательного.
Временная деятельностная форма.
Временная форма восприятия.
Временная языковая форма.
Все три неотделимы и ни одна из них не может быть использована без другой.
Форма - это то, что повторяется, это устойчивое, это структура.
Уникальная форма - это основа устойчивости, это объективность.

Литература
Аврелий Августин. Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского, М.:1991, с.306 - 307.
Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания. Собр.Соч.т.1, М:1992, с.93.
Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: "Прогресс", 1993.
Вилюнас В. Психологические механизмы человеческой мотивации. М.:1991.
Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: 1994.
Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М: 1997.
Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М. 1993.
Молчанов В.И. Время. Сознание. Критика феноменологической философии. М.: Высшая школа. 1988.
Пчелинов А.Ф. Правила расчета времени летного труда в гражданской авиации. М.: 1994.
Хайдеггер М. Время и бытие, М.: 1993, с.396-400.
Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. 1986, т.1 с.




Содержание временного знания
Мы различаем пространственное и временное знание.
В пространственном знании представлена структура или схема объекта. Представлена целиком, вся сра-зу, в виде. элементов и связей между ними. Элементы схемы обозначают некие части объекта, выполняющие определенные функции, каждый свою. Они служат знаками элементов объекта и позволяют решать определен-ные задачи, взаимодействуя с объектом. Связи выражают, обозначают пространственную непрерывность объек-та. Временное знание - это знание последовательности и длительности. Здесь уже видна разница между про-странственным и временным знанием. Пространственное знание выражает, фиксирует упорядоченность элемен-тов внутри объекта, относительно друг друга, допускает различные процессы либо объект сам по себе, помимо участия в каком-либо процессе. Временное знание - знание какого-либо определенного процесса. Последова-тельности участия в нем разных элементов объекта и длительности выполнения каждым своей функции. Вре-менное знание - также как и пространственное - позволяет оперировать с целым объектом или с его частями, не оставаясь в пределах непосредственного восприятия. Но пространственное и временное знания отличаются типом функционирования, тем как они применяются при решении задач. Для определения этой разницы снова обратимся к последовательности и длительности. Применение знания о процессе требует воспроизведения функ-ций элементов в последовательности и длительности, соответствующей некоему замыслу процесса. Связи ме-жду элементами схемы обозначают слитность непрерывность переходов в процессе.
Знание фиксируется в форме опыта действий - схем. Схема соответствует реальному миру - в этом можно убедиться наложением. Схема, как пространственное знание, получает наполнение - актуальными впе-чатлениями - зрительными, слуховыми, обонятельными - , воспоминаниями- сохраненными впечатлениями - , мыслями, переживаниями, движениями, звучащей речью. Это особенно отчетливо видно, когда один объяс-няет другому дорогу или свое понимание того, как следует озвучивать музыкальное произведение. Знание запус-кается воображением и действием. В движении, осуществлении, оно обнаруживается, но при этом остается зна-нием. В нем содержатся устойчивые и переменчивые составляющие.
Возможно ли устойчивое знание движения, движущегося, живого? Как понимать "устойчивость"? Как внутреннее, творимое внутри, или как поддающееся воспроизведению? Опознание предполагает наличие внут-реннего образца. Если речь идет об опознании движущегося, возможно, что динамичным должен быть и обра-зец. Возможно, что опознание живого предполагает работу с образцом - в течение некоторого промежутка он сопоставляется с оригиналом. Тогда образец может оставаться неизменным. Воспроизведение предполагает слушание, смотрение. Когда нужно только показать другому, как исполнять, чтобы он понял и сам исполнил - здесь достаточен один уровень точности воспроизведения. Другой должен только понять, что ему хотят объяс-нить - и все. Воспроизводить это придется ему самому. Да так, что его будут оценивать высокие судьи. Когда другой понял то, что ему объясняли - знание сработало, сработал способ его передачи, когда обучающий пока-зывал элементы. Устойчивые элементы-движения основаны на возможности способности воспроизводить по-вторять движения - в основе телесная память. Она дает не только знание пространственной позиции, но и знание длительности и последовательности, знание темпа и ритма, но и знание напряжения, сосредоточенности, радости, веселости, печали. Знание начала и конца процесса, его основных событий, его подпроцессов и - цик-лических и одиночных - скорости его течения и внутренних ритмов, знание длительностей и последовательно-стей - все это временное знание. Временным знанием можно назвать все то, что может быть изображено на карте временного ряда. Временное описание включает характеристику ряда, с которым сопоставляется рассмат-риваемый нами процесс внешние события, их последовательность, длительности промежутков и моменты синхронизаниции. Сама характеристика процесса синхронизации должна содержаться во временном знании.

Операционально-смысловые структуры профессионального опыта
Анализ операторского труда выводит исследователя за пределы непосредственно наблюдаемых явлений. Однако инженерная психология слишком долго концентрировалась на когнитивных процессах и стрессовых состояниях, не продвигаясь сколько-нибудь значительно ни в теоретических исследованиях, ни в практических приложениях. Рассматривая психологическое содержание пространства, времени и скорости полета, мы пришли к необходимости использования понятия "смысл".
Шкала прибора, используемого оператором в ситуации, не равнозначна. Ее участки имеют разный смысл. В зависимости от смысла для данной ситуации происходит дифференциация всей совокупности шкал на приборной доске. Смысл определяет пространство и время трудового действия. Смысл - это то понятие, которое позволяет описать процесс накопления профессионального опыта. Операциональный смысл двигательной зада-чи, сливаясь с образом и переживанием (успехов, неудач, страхов, совместной радости), обогащенный стремле-нием к профессиональным достижениям, может стать достоянием личности, если приобретет для человека важ-ность жизненной цели.
Наши попытки ввести понятие "смысл" в инженерно-психологическую проблематику основаны на ряде идей, понятий и представлений, среди которых: 1) представления А. Н. Леонтьева (1983), согласно которым образ мира слагается из значений, смыслов, а также пространственных и временных координат; 2) представле-ние о действии как единице анализа психики (В. П. Зинченко) и требование рассматривать его в эмоционально-смысловом, двигательном и когнитивном аспектах одновременно (Гордеева, Зинченко, 1982); 3) представления Е. Ю.Артемьевой (1986) о трехслойной конструкции субъективного опыта, о принципиальной роли выполнен-ных деятельностей в его формировании и понятия психологии субъективных семантик, чье скрытое влияние на нашу работу было огромным и с каждым годом проявляется все сильнее.
Все указанные представления вместе с другими исследованиями психосемантики и смысловых образо-ваний (Д. Леонтьев, 1987) открывают перспективу дальнейших работ в инженерной психологии.
В этой небольшой статье мы попытаемся показать, как собственное время и пространство полета ото-бражаются в структурах профессионального опыта штурмана и пилота. Исходным пунктом нашего движения было изучение психологического содержания трудовых действий в процессе ориентирования.
Циклические и одиночные действия
Изучая труд штурманов и пилотов с помощью опросников и документов, мы выделили многократно по-вторяющиеся комплексы операций, которые назвали циклическими трудовыми действиями, поскольку они пол-ностью повторяются при пролете каждого поворотного пункта маршрута. Они служат для решения задачи само-летовождения и выполняются в точно определенных и известных штурману заранее пунктах маршрута. Осталь-ные действия, выполняемые штурманом в полете, мы назвали одиночными. Они тоже привязаны к определен-ным зонам маршрута, но не повторяются в одном полете, это - снижение и заход на посадку, взлет и набор высо-ты с выходом на маршрут, обход грозового очага и др.
В состав трудовых действий штурмана входят: 1) перцептивные операции контроля показаний прибо-ров, 2) умственные операции: а) коррекции навигационных систем; б) стандартные вычислительные операции, выполняемые с помощью инструментов и 3) ручные операции по вводу и выставке данных, переговоры с назем-ными службами, информация и рекомендации экипажу. Операции должны выполняться в определенных местах и в определенное время. От точности и своевременности их выполнения зависят работа навигационного обору-дования и точность движения самолета по маршруту.
Штурманы различаются по тому, как они выполняют различные трудовые действия. Поскольку дейст-вия связаны с участками, то оценка труда штурмана тоже дается по участкам: одни лучше выполняют цикличе-ские действия, другие - одиночные. Ошибка штурмана на каком-то участке, даже если она и не привела к опас-ной ситуации, вызовет реакцию экипажа: насмешливые замечания, брань, иногда угрозу наказания. С другой стороны, постоянное безупречное выполнение штурманом своих функций способствует повышению авторитета среди товарищей по работе. Формирование операциональных структур профессионального опыта идет через смысловую дифференциацию отдельных зон пространства.
Одиночные действия сложнее циклических, поскольку включают ряд дополнительных операций. На-пример, при снижении или при наборе высоты штурман рассчитывает вертикальную, воздушную и путевую скорости, контролирует высоту и курс. В таких действиях участвует весь экипаж, не только один штурман, как и в циклическом действии. Помогают наземные диспетчеры. Действие штурмана принимает явно социальный характер: передав результаты своих вычислений пилотам, он контролирует выполнение и должен добиться его - это дело его профессиональной чести.
В одиночных действиях сложнее компонента выбора, подбора, подгонки, которая всегда имеется в тру-довых действиях летчиков, поскольку воздушная струя переменчива.
Во всяком операторском действии доля автоматических компонент велика. В профессиональной дея-тельности возникают и закрепляются когнитивные и операциональные структуры, которые в труде летчиков связаны с определенными зонами пространства и периодами времени полета, которые имеют жизненно важный смысл для экипажа и пассажиров. Поэтому мы считаем, что они порождают соответствующие смысловые струк-туры профессионального опыта. Обсудим эти вопросы подробнее.
Пространство
К. Левин в работе "Военный ландшафт" рассмотрел различия между географическим и психологиче-ским пространствами (Хекхаузен, 1986). Географическое пространство определяется углами и расстояниями, а психологическое - жизненной важностью отдельных зон и участков и их местом в решении стоящих перед субъ-ектом задач. Эта линия была поддержана в исследовании когнитивных карт и пространственных представлений. В исследованиях Ф. Н. Шемякина (1959) было показано, что опыт решения двигательных пространственных задач приводит к формированию карты-обозрения из карты-пути, к переходу от географических представлений к понятиям. Позже было показано значение активности субъекта и выполняемых им умственных преобразований для ориентирования на открытой местности (Фабри, 1989; Якиманская, 1980). Исходный пункт и место цели, ориентиры, маршрут движения и границы зон - каждый из них имеет свой смысл в решении задачи ориентиро-вания.
Три этапа становления спортсмена-ориентировщика определяются лаконичными формулами-вопросами: "Где я нахожусь?", "Куда я двигаюсь?", "Достаточно ли быстро я бегу?". Видно, что задача ориенти-рования из чисто пространственной постепенно становится задачей выбора варианта действия при высокой ско-рости движения. Аналогичным образом трансформируется задача и у штурманов, по мере того как они перехо-дят с поршневых и турбовинтовых на скоростные реактивные самолеты. Совместно с аспирантами (Лучко, 1984; Фабри, 1989) и студентами факультета психологии автором проводились исследования пространственного опыта летчиков- пилотов и штурманов дальних пассажирских маршрутов. Это были мужчины со стажем летной рабо-ты от 10 до 25 тыс. часов и в возрасте от 30 до 58 лет.
Летчиков просили рассказать о способах и приемах ориентирования в полете, вспомнить эмоционально яркую ситуацию, изобразить на рисунке свое представление полета и ответить на ряд вопросов: о приборах, используемых в первую очередь, о наиболее сложных участках полета, о стандартных или, наоборот, неорди-нарных действиях. Летчики выступали в роли экспертов. Им сообщалась и общая практическая цель работ: со-вершенствование подготовки пилотов к выполнению функций навигатора в связи с исключением штурманов из летающих экипажей.
Результаты показали, что трудовые действия штурманов связаны с двумя типами когнитивных структур (представлений), которые мы назвали глобальными и локальными. Первые соответствуют маршруту в целом, а вторые - только отдельным его участкам. Как когнитивные структуры локальные структуры аналогичны "схе-мам" Ж. Пиаже (Флейвелл, 1967). Различие связано с ярко выраженной образностью локальной или глобальной структуры.
Из рисунков летчиков видно, что пространство дано им не равнозначно, а в соответствии с выполняемой деятельностью. Штурман выполняет навигационные задачи (контролирует курс, путевую скорость и место само-лета), а пилот контролирует продольный и поперечный крены и режим ( высоту, скорость, курс). Для штурмана рабочая нагрузка распределена по всему маршруту, рабочая нагрузка пилота большого реактивного самолета сосредоточена вокруг пунктов взлета и посадки. На рисунках штурманов довольно точно изображена конфигу-рация трассы, обозначены поворотные пункты, курсы и расстояния, начала и концы трасс обозначены просто как пункты. В рисунках пилотов трасса представлена схематично, иногда просто прямой линией, зато подробно прорисованы схемы движения в зоне каждого конечного аэродрома (взлета и посадки), чего почти не встречает-ся в рисунках штурманов (различия достоверны на уровне Р<0,05). Различия в рисунках объясняются различия-ми в содержании трудовых операций, выполняемых пилотами и штурманами в полете.
Воздушное пространство разделено на коридоры, трассы и эшелоны, движение по ним осуществляется в соответствии с правилами полетов. Ответственность за невыполнение правил определяется юридическими доку-ментами. Под влиянием ответственности, ошибок и наказаний в опыте летчика постепенно возникает система пространственных представлений: что и где допустимо, а где - нет. Многократное повторение одной и той же задачи на разных трассах и в разных аэродромных зонах с неудачами и успехами способствует выработке у специалиста собственных приемов анализа карты и соотнесения с ней данных приборов, счетчиков и таблиц. Читая карту перед выполнением задачи, специалист планирует действия в соответствии с временем и местом. Тем самым он как бы распределяет свою деятельность по пространству карты или схемы полетов. Но этот про-цесс не является жестким, у субъекта имеется доля неуверенности, неопределенности относительно того, что данный прием ориентирования следует применить именно в данном месте. Возможно, такая отвязка приемов от конкретного пространства происходит по мере повышения профессионального уровня оператора.
Образ зоны (на схеме, карте или на основе воспоминания от прежнего восприятия) сливается с содержа-нием выполняемой в этой зоне деятельности и с переживанием наказания за нарушения. Образ наполняется операциональным смыслом и получает эмоциональную окраску. Важную роль в возникновении и закреплении смысловых структур опыта играют профессиональные стремления.
Статистика аварий и катастроф свидетельствует о жизненной и профессиональной важности зон взлета, посадки и поворотных пунктов и позволяет считать их смысловыми зонами пространственного опыта летчиков. Промежуточные пункты имеют профессиональную, а взлет и посадка - жизненную важность. Поэтому мы счита-ем, что им соответствуют разные смысловые образования.
Время.
Собственное время полета накладывается на целую систему ритмов движения (небесных светил, Земли, воздушных масс), которые влияют на ориентирование летчиков в полете. На него влияют быстрые переходные процессы в атмосфере (грозы и другие опасные метеоявления, сумеречные периоды суток и т.п.)
В собственном времени полета мы выделили три ряда (об уровневой организации времени полета пока говорить трудно).
Ряд А - общее или сквозное время полета. В него входят моменты взлета и посадки самолета и пролета промежуточных пунктов маршрута. Длительность отсчитывается по обычной хронометрической шкале. Она определяется заранее и записывается в полетный план. В соответствии с ее расчетом определяется запас топли-ва. Однако фактически сквозное время является не твердо заданной, а зыбкой, изменчивой величиной, которая зависит от процессов в атмосфере, от состояния машины и от качества деятельности экипажа. Так, ошибка штурмана в выполнении последнего поворота перед выходом на посадочный курс приводит иногда к отсрочке момента посадки на 10-15 мин. Ряд А приобретает единство под влиянием цели - посадки в конечном пункте. Еще более прочным основанием для него служит стремление к цели в усложненных условиях полета: при отказе техники, болезни человека или при плохой погоде.
Во время полета штурман выполняет две разные деятельности: 1) на перегоне между поворотными пунктами - контроль работающего оборудования и ожидание очередного поворотного пункта; 2) при пролете поворотного пункта - циклическое действие. Если учесть разницу переживаний длительности, та получим еще два временных ряда: Б и В.
Они неаддитивны по отношению к общему времени полета, т.е. А Б+В, поскольку они развертываются параллельно; и вообще, это три разных ряда психологического времени, каждый из которых имеет свои началь-ные и конечные точки, единицу длительности и направление отсчета. В каждом ряду нулевые точки выделяются по их смыслу и эмоциональной окрашенности.
Так, для ряда Б (перегон между двумя поворотными пунктами) точками отсчета будут моменты пролета поворотных пунктов, переживание длительности будет "растянуто" из-за однообразия ожидания или монотонии, а направление отсчета времени будет определяться удаленностью от пункта: возрастать по мере отхода от толь-ко что пройденного и убывать по мере приближения к следующему. Такая ритмика особенно характерна для больших перегонов (1-2 ч).
Общая длительность каждого временного ряда В невелика (обычно 5 мин, но некоторые одиночные дей-ствия, например снижение, продолжаются в течение 20 мин). При выполнении циклического действия время сгущается, точка отсчета одна - момент пролета траверза поворотного пункта, направление отсчета идет сначала с убыванием до нуля, потом с возрастанием. При наборе высоты или снижении ритмы одиночного и цикличе-ского действия накладываются, время течет в двух параллельных рядах. Аналогичное наложение имеет место при обходе грозового очага. Переживание времени становится все более интенсивным.
Ритмы деятельности закрепляются во временных структурах опыта и обеспечивают своевременное вы-полнение трудовых задач. Однако проблема синхронизации возникает перед летчиками в каждом полете. Осо-бенно остро переживают летчики несовпадение ритмов действий и объективных событий при снижении и заходе на посадку. В сложных условиях (при попутном ветре, низкой облачности и т. п.) исход определяется секундами, которые удается выиграть только при хорошо налаженном взаимодействии (движение одного следует за движе-нием другого без малейшей задержки), сработанности и при высоком профессиональном мастерстве каждого. С другой стороны, известно много случаев, когда при необходимости снизиться очень быстро летчики не успевали выполнить требуемый ряд операций к заданному моменту полета и были вынуждены уходить на второй круг, чтобы повторить попытку захода на посадку. Каждый полет несет в себе неожиданности, и в каждом полете летчики решают проблему синхронизации, вырабатывая собственные приемы действий. По сути дела, это прие-мы приспособления не только ко времени самого полета, но и ко всему сложному комплексу ритмов, которые являются временным фоном его.
Пространство-время.
Взятые в отдельности, пространство и время составляют два аспекта единого процесса полета и отра-жаются в едином профессиональном-опыте летчика. Представлено ли в структурах профессионального опыта пространство- время как единое целое? Хочется ответить - нет, поскольку пространство-время - это "живое дви-жение" (Гордеева, Зинченко, 1982), т. е. осуществляемое сейчас, в момент его восприятия. Представить его фик-сированным в структурах опыта трудно, поскольку это будет уже либо след прошлого, либо программа будущего движения. "Живое движение" исчезнет.
Психологическое содержание движения можно раскрыть как психологическое настоящее, т. е. как "жи-вое движение" или как перцептивный мир (Артемьева, Стрелков, Серкин, 1983). Для этого необходимо как можно точнее реконструировать эти понятия в эмоциональном, когнитивном и двигательно-исполнительном аспектах, описать их не только как индивидуальные, но и как социальные акты.
Переживание движения.
У летчика имеется "чувство самолета" ( Пономаренко, Лапа, 1985), в которое входят схема (Н. А. Берн-штейн) самолета и ощущение его движения. Оно возникает на основе объективных данных: кренов, вибраций, толчков, бросков, звука двигателей, разнообразной зрительной информации, воспринимаемых непосредственно или с помощью приборов. Ощущение движения наполняется эмоциональным или смысловым содержанием. Таким образом, возникает переживание движения.
Переживание движения является смысловой единицей профессионального опыта, той подлинной обра-зующей, в которой сливаются психологическое пространство и время. Находясь в движущемся объекте и непо-средственно воспринимая окружающий мир, человек переживает собственное движение. Но сохраняется ли переживание движения в условиях операторского труда, где непосредственные данные сведены до минимума, а информация о движении представлена на приборной доске через положения стрелок, которые тоже неподвижны сами по себе? Этот вопрос является ключевым для понимания роли и места переживания движения в структуре профессионального опыта штурмана. Но прежде чем ответить на него, рассмотрим вопрос о скорости движения.
Скоростью как показателем движения авиационные психологи почти не занимались(Бабенко, 1988). Важность этого показателя следует из его представленности на приборной доске. На приборной доске большого реактивного самолета имеется несколько индикаторов скорости, которые отличаются принципом действия, ха-рактером шкалы и природой самого показателя (относительно земли, воздушных масс, вертикальная, скорость самолета по отношению к скорости звука, по ним летчик воспринимает скорость. Пользуясь таблицами, летчик рассчитывает скорость взлета и посадки в разных условиях - он должен владеть понятием скорости движения, чтобы управлять самолетом в соответствии с требованиями руководства по эксплуатации. Разное по качеству движение дает разные восприятия и разные переживания движения. Восприятие нормальной скорости вызывает одни переживания, а выход скорости за допустимые границы - другие. При движении самолета уменьшение скорости - признак опасности, и здесь от экипажа требуются особые действия, которые сопровождаются пережи-ванием опасности.
Переживание движения является столь же необходимым моментом опыта, как и переживание опасно-сти. При уменьшении скорости переживание движения сливается с чувством опасности, это уже переживание опасного движения. Но переживание движения должно содержаться в структуре опыта, чтобы оно возникло в условиях опасности. Следовательно, должно быть и переживание нормального движения. Переживание движе-ния - это исходный пункт, из которого строится вся система пространственного и временного опыта летчика.
Представление о нормальном движении складывается у штурмана и пилота в ходе профессиональной деятельности. По мере накопления опыта оно меняется: обогащается в обучении, в анализах и размышлениях над предстоящими задачами и в разборах выполненных задач. На него влияют и совершенствование приемов исполнения, и воспитание чувств (уверенности, упорства, овладения чувством страха). Однако его совершенст-вование идет не безгранично, оно зависит от свойств личности. Важно отметить то влияние, которое оказывают на него возрастные изменения, личностные деформации социального происхождения, утомление. Сливаясь с переживанием актуального движения, представление о нормальном движении определяет структуру профессио-нального опыта. Переживание движения имеет и операциональный аспект, поскольку обеспечивает контроль движения в нормальном полете и действия в аварийной ситуации (например, при падении скорости). Оно функ-ционирует и при выполнении упражнения на тренажере, когда восприятие изображения взлетно- посадочной полосы на экране вызывает иллюзию движения. Именно здесь переживание движения проявляется как смысло-вая единица профессионального опыта, поскольку она вносит вклад в возникновение иллюзии движения. Она функционирует и во время бесед с летчикам, когда в своих рассказах об эмоциональной ситуации они оживляют своими переживаниями прошлые события. В полете переживания движения могут функционировать аналогич-ным образом при планировании трудовых действий.
Что происходит с переживанием движения в условиях монотонии? Каков механизм его нарушения в ус-ловиях утомления? К концу напряженного периода весенне-летней навигации летчики отмечают сильное утом-ление. На длинных перегонах между поворотными пунктами, когда стрелки приборов неподвижны, а несколько работающих счетчиков не могут вызвать у штурмана ощущения движения, утомление складывается с состояни-ем монотонности и засыпание почти неизбежно. Переживание движения нарушается, но совсем не исчезает. Об этом свидетельствуют летчики: в таких условиях сон тревожный, очень чуткий. Сознание характеризуется по-стоянной готовностью к действию. Есть свидетельства глубоких провалов в сознании, когда исчезают чувство "Я" и переживание движения. Ф. Д. Горбов и В.И. Лебедев описывают кратковременные провалы (Горбов, Лебедев, 1975), но общеизвестны факты длительного сна в полете. Решение проблемы монотонии многие авто-ры видят в создании устройств для поддержания оператора в состоянии бодрствования. Анализ переживания движения как смысловой единицы профессионального опыта приводит нас к постановке вопроса о приемах, вырабатываемых самими операторами. Однако, из-за деликатности вопросов, касающихся сна в полете, такое исследование провести сложно.
Таким образом, в центре всей структуры профессионального опыта летчика стоит переживание движе-ния. К нему сходятся проблемы представленности в опыте пространства, времени и скорости. Оно определяет контроль полета в нормальных условиях и быстрые действия при опасных отклонениях. В этой статье мы пыта-лись показать, что фиксация в опыте структур пространства, времени и скорости движения идет в соответствии с трудовыми и жизненными смыслами. Переход смысла из статуса операционального в личностный происходит с накоплением арсенала личных приемов решения трудовых задач, объединенных в форме индивидуального стиля деятельности. Субъективные отображения пространства, времени и скорости входят в него в качестве необходи-мых составляющих.
Дальнейшая разработка темы.
Нормальные и экстремальные ситуации в труде. Характеристика экстремальной ситуации в эмо-циональном, когнитивном, исполнительном аспектах. Напряжение, страх наказания, стремление к достижению цели, давление ответственности, концентрация на выполняемом задании, сложность задачи, непредсказуемость событий, временной дефицит и другие особенности экстремальной ситуации. Последствия экстремальных ситуа-ций: утомление, истощение, потеря сна, навязчивые образы, утрата интереса, снижение работоспособности. Анализ нормальных и острых ситуаций.
Сознание и действие в экстремальной ситуации: невозможность дать отчет в ходе исполнения и невоз-можность вспомнить происходившее после достижения положительного результата. Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?
Временной анализ. Для чего необходима разработка понятия времени?
Разве нельзя обойтись разнообразными характеристиками процесса, например трудового?
Чтобы, рассуждая о процессе не упустить чего-то важного. Понятие времени предполагает определен-ный набор линий размышления. Нужно все их пройти, не упустив ни одну, возможно, что это обогатить анализ.
Принципы временного анализа: настоящее задается восприятием, переживанием дления процесса, дей-ствием и переживанием события субъектом. Временной анализ возможен, когда исследователь умеет схватить и удерживать свой предмет как текущее настоящее, как происходящее в его присутствии, на его глазах. Описание он должен суметь построить в том же времени, воспроизведя тот резерв, долю неопределенности, которая со-держится в настоящем. Психология должна уметь сватывать не только прошедшее, но и настоящее. Такое дер-жание настоящего позволило нам увидеть те трудности с которыми сталкивается исследователь, применяющий понятие "действие". Будущее - осознанием и продумыванием вариантов действий и их последствий, ожидани-ем результатов (тип ожидания), прошлое - воспоминаниями, их энергетическим зарядом, и пр. Непрерывность, континуум, текучесть, тягучесть, поток. Можно ли говорить о потоке помимо переживания? Их единство, обо-значенное "переживание течения" должно быть единицей анализа , исходным термином. Что подразумевается под "переживанием" времени? Однородность? Ряды неоднородных событий. Есть ли повторения в рядах собы-тий и процессах? Повторяются целые циклы. Обратимы ли ряды событий? Нет, но принцип обратимости очень важен.
Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?
Определение времени через интенсивность движений человека, ритмы дыхания и другие ритмы тела. Пределы. Повторное, хорошо заученное и доведенное до мастерского исполнения, действие может рассматри-ваться как своего рода часы, подобные часам тела. Новое действие. Повторная, заученная последовательность двигательных операций в новых условиях. Знакомость и неопределенность всегда вместе. Они сочетаются в разных пропорциях. Не будем говорить об оценке длительности пустого промежутка. Попробуем понять время через деятельность: исполнение и переживание. Переживание скорости собственного действия в ходе его испол-нения. Сопоставление собственных движений с частотой событий. Согласование с движениями и командами других членов группы.
Сознание и время. Сознание возникает в связи с временем и для времени. Можно ли говорить о времени помимо сознания? Можно ли определить время помимо бессознательного? Вспомним, что говорил Бергсон о чистой последовательности ("...наше я просто живет").
Изменение ситуации: усложнение и фацилитация
Переживание субъектом перехода от бездеятельности к экстремальной ситуации, скорость включения в ситуацию, быстрота реагирования как характеристики субъекта деятельности. Возможности изменения скорости двигательной реакции и удержания собственного ритма движений. Замедление скорости исполнения при облег-чении ситуации. Имитационная модель Зигеля и Вольфа.
Работы С.Г. Геллерштейна по скорости двигательной реакции и антиципации.
Синхронизация в групповой деятельности. Навязанный ритм. Темп и согласованность движений и рече-вого обмена в работе группы. Значение контекста и связности для понимания психологического времени. Ситуа-тивность действия и внеситуативность, устойчивость контекста деятельности.
Изменение скорости выполнения деятельности при изменении сложности ситуации. Предвидение ус-ложнения как показатель высокого профессионального уровня специалиста. Быстрота развития экстремальной ситуации как особенность некоторых профессий (транспорт, энергетика, экономика). Бездеятельность и моното-ния: переживания субъекта и состояния сознания. Иллюзии, галлюцинации и патологические состояния, свой-ственные для некоторых профессий в экстремальных ситуациях. Обмороки, потери сознания, синдром гибели мира и др. Автономность в транспортных профессиях: необходимость уединиться и трудности переживания длительной изоляции. Состояния моряков-подводников в длительных рейсах. Динамика тревожных состояний. Первые четыре-пять дней у моряков нарушается режим труда, появляется утомление и вялость, Возможно это является следствием интенсивной подготовки к походу. На 6-7 сутки у подводников появляется раздражитель-ность, количество эмоциональных реакций возрастает от 2,1 до 2,7 раз. Это проявляется во взаимных претензи-ях. Это период притирания. Второй этап - привыкание к новому режиму деятельности. Третий этап - на 55 сутки растет утомление из-за изоляции и монотонии. Четвертый этап утомление еще больше нарастает, появля-ются симптомы невротических состояний. Эффективность деятельности снижается. Пятый - за восемь десять дней до окончания плавания появляется возбуждение, которое сочетается со снижением эффективности деятель-ности, вплоть до безразличия ( В.Н. Селезнев, 1988). Истощение и неврозы. Случаи суицида.
Адаптация к местному времени
Собственное пространство и собственное время процесса. Значение понятия СУБЪЕКТ для определе-ния собственных времени и пространства процесса. Пять параллельных линий описания и схематизации вре-мени труда в дальних перелетах: ритмы тела, ритмы действия, хронометрическое время, местные социальные ритмы жизни, астрономическое время. Ожидание как особый процесс. Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?
Ритмы времени и ошибки в деятельности человека. Точное исполнение действия. Локальное простран-ство и локальное время индивида. Последствия нарушения локального времени при быстром перемещении на большие расстояния. После перемещения: как меняется суточная кривая успешности деятельности. Когда будет человек работать лучше: днем по местным часам или днем по часам базы? "Часы" тела и "часы" города - необ-ходимость согласования ритмов. Время и качественный ход адаптации к ритму жизни на новом месте. Значение ближайшей социальной группы для ускорения адаптации индивида к жизни на новом месте. Восстановление сна на новом месте - по времени суток, длительности и глубине; восстановление работы пищеварительного тракта, восстановление работоспособности по времени суток. Невозможность адаптации при определенных ус-ловиях. Индивидуальные и групповые приемы приспособления к местному времени. Субъектное регулирование ритмов тела - приемы адаптации к местному времени. Потребности человека и ритмы жизни города.
Планирование труда и отдыха оператора. Конкретные программы и положения. Дневные, ночные, ут-ренние и вечерние часы. Ритмы работоспособности. Ошибки в зависимости от времени суток. Ночное время не пригодно для труда: в эти часы нельзя ожидать продуктивной деятельности. Труд в ночное время разрушает здоровье Недостатки в существующих положениях о времени труда (скрытые сверхурочные, ночной труд и пр.).

Материалы для изучения: Бергсон, Августин, Хайдеггер, Гуссерль
А.Бергсон: " Английская школа, в самом деле, стремится свести пространственные отношения к более или менее сложным отношениям последовательности и длительности. Когда, закрыв глаза, мы проводим рукой вдоль какой-нибудь поверхности, трение наших пальцев об эту поверхность, и в особенности изменчивая игра наших суставов, дают нам ряд ощущений, которые отличаются только своими качествами и определенным обра-зом упорядочиваются во времени. С другой стороны, опыт нам показывает, что этот ряд обратим, что мы могли бы иным усилием (или как мы покажем ниже, усилием противоположного направления) вызвать заново в обрат-ном порядке те же самые ощущения. Тогда можно было бы определить отношения положения в пространстве как обратимые отношения последовательности и длительности. Но подобное определение содержит порочный круг или, по крайней мере, весьма поверхностную идею длительности. В самом деле, существуют два возмож-ных понятия длительности : одно - очищенное от всяких примесей и другое, и другое в которое контрабандой вторгается идея пространства. Чистая длительность есть форма, которую принимает последовательность наших состояний сознания, когда наше "я" просто живет, когда оно не устанавливает различия между наличными состояниями сознания и теми, что им предшествовали. Для этого оно не должно всецело погружаться в испыты-ваемое ощущение или идею, ибо тогда оно перестало бы длиться. Но оно также не должно забывать предшест-вовавших состояний: достаточно, чтобы, вспоминая эти состояния, оно не помещало их рядом с наличным со-стоянием, наподобие точек в пространстве, но организовывало бы их, как бывает тогда, когда мы вспоминаем ноты какой-либо мелодии, как бы слившиеся вместе. Разве нельзя сказать, что хотя эти ноты следуют друг за другом, мы все же воспринимаем их одни в других и вместе они напоминают живое существо, различные части которого взаимопроникают в силу самой их общности?... Итак, можно постичь последовательность без различе-ния; ее можно понять как взаимопроникновение, общность, как внутреннюю организацию элементов, каждый из которых представляет отдельное целое и отделяется из него только актом мышления, способного абстраги-ровать.
Несомненно, именно так должно было бы представлять себе длительность существо, одновременно то-ждественное и меняющееся, которое не имело бы никакого понятия о пространстве. Но мы, привыкшие к идее пространства, даже преследуемые ею бессознательно вводим ее в наше представление о чистой последователь-ности; мы рядополагаем наши состояния сознания и воспринимаем их одновременно, не одно в другом, но одно рядом с другим; короче, мы проецируем время в пространство, выражаем длительность в терминах протяжен-ности, а последовательность выступает у нас в форме непрерывной линии или цепи, части которой соприкасают-ся, но не проникают друг в друга. Заметим, что этот последний образ предполагает не последовательное, но одновременное восприятие предыдущего и последующего, и не было бы противоречием допускать, что последо-вательность, будучи таковой, могла бы тем не менее длиться только один момент. Итак, когда мы говорим о порядке последовательности в длительности и об обратимости этого порядка, то о какой последовательности в данном случае идет речь? Есть ли это чистая последовательность, свободная от пространственных элементов или же это последовательность, развертывающаяся в пространстве, позволяющая охватывать одновременно не-сколько разделенных и рядоположенных элементов? Нельзя установить порядок между элементами без предва-рительного их различения, без возможности сравнивать затем занимаемые ими места. Следовательно мы их воспринимаем как множественные, одновременные и различные. Одним словом, мы их рядополагаем. Поэтому, устанавливая порядок в последовательности, мы тем самым превращаем ее в одновременность и проецируем в пространство. Короче, когда перемещение моего пальца вдоль поверхности или вдоль линии вызывает во мне ряд качественно различных ощущений, то возможно одно из двух: либо я представляю себе эти ощущения в длительности, но тогда их последовательность такова, что я не могу в данный момент представить многие одно-временными и вместе с тем различными; либо я распознаю определенный порядок последовательности, но то-гда я могу не только воспринимать последовательность элементов, но еще разворачивать их в ряд, предвари-тельно различив между собою. Словом, у меня уже есть идея пространства. Таким образом, понятие ряда, обра-тимого в длительности, или даже просто определенного порядка последовательности во времени уже само собой предполагает представление о пространстве и не может служить для его определения.
(Опыт о непосредственных данных сознания. Собр. Соч.т.1,М:1992, с.93).
Из этого определения видно, что особенность формы, которую называют временем, можно раскрыть только на фоне жизни "Я". Материалом здесь являются состояния сознания. Кроме того, определение предпо-лагает, что не всякая последовательность состояний сознания может быть названа "чистой". Из определения Бергсона можно выделить и элементы его понимания того, что есть субъект: субъект обладает сознанием, "наше Я просто живет", способно устанавливать различия, вспоминать и организовывать состояния сознания, способно длиться. Скорее всего, субъект - это живой человек, у которого можно найти все, что есть у живого человека. После "просто живет" следует серия отрицательных определений.

Аврелий Августин
Аврелий Августин: " Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, которого еще нет? каким образом растет прошлое, которого уже нет? Только потому, что происходит в душе, и только в ней существу-ют три времени. Она и ждет, и внимает, и помнит то, чего она ждет, проходит через то, чему она внимает, и уходит туда, о чем она вспоминает. Кто станет отрицать, что будущего еще нет? Но в душе есть ожидание буду-щего. И кто станет отрицать, что прошлого уже нет? Но и до сих пор есть в душе память о прошлом. И кто ста-нет отрицать, что настоящее лишено длительности: оно проходит мгновенно. Наше внимание, однако, дли-тельно, и оно переводит в небытие то, что появится. Длительно не будущее время - его нет, длительное будущее - это длительное ожидание будущего. Длительно не прошлое, которого нет; длительное прошлое - это длитель-ная память о прошлом.
Я собираюсь пропеть знакомую песню; пока я не начал, ожидание мое устремлено на песню в це-лом; когда я начну, то по мере того, как это ожидание обрывается и уходит в прошлое, туда устремляется и память моя. Сила, вложенная в мое действие, рассеяна между памятью о том, что я сказал, и ожиданием того, что я скажу. Внимание же мое сосредоточено на настоящем, через которое переправляется будущее, чтобы стать прошлым. Чем дальше и дальше движется действие, тем короче становится ожидание и длительнее воспо-минание, пока, наконец, ожидание не исчезнет вовсе: действие закончено; оно теперь все в памяти. То, что про-исходит с целой песней, происходит с каждой ее частицей и с каждым слогом; то же происходит и с длительным действием, частицей которого является, может быть, эта песня; то же и со всей человеческой жизнью, которая складывается, как из частей, из человеческих действий; то же со всеми веками, прожитыми "сынами человече-скими", которые складываются, как из частей, из всех человеческих жизней" (Исповедь Блаженного Августина, епископа Гиппонского, М.:1991, с. 306 - 307).

Мартин Хайдеггер:
"Что дает повод назвать рядом время и бытие? Бытие от раннего начала западноевропейской мысли до сего дня значит то же, что присутствие. Из присутствия, присутствования звучит настоящее. Последнее, со-гласно расхожему представлению, образует с прошлым и будущим характеристику времени. Бытие как при-сутствование, определяется временем... Почему, каким образом и откуда говорит в бытии такая вещь, как вре-мя?...
Что есть во времени и таким образом определяется временем, называется временным. Временное зна-чит преходящее, такое, что проходит в течением времени. Наш язык говорит еще точнее: такое, что проходит со временем. Потому что само время проходит. Но при том что время постоянно проходит, оно остается в каче-стве времени. Оставаться значит не исчезать, стало быть, присутствовать. Тем самым время определяется быти-ем. Как же тогда бытие может определяться временем? Из постоянства протекания времени говорит бытие. И все же мы нигде не обнаружим время как нечто сущее наподобие вещи.
Бытие никак не вещь, следовательно, оно не нечто временное, тем не менее в качестве присутствования оно все равно определяется временем.
Время никак не вещь, соответственно оно не нечто сущее, но остается в своем протекании постоянным, само не будучи ничем временным наподобие существующего во времени.
Бытие и время взаимно определяют друг друга, однако так, что ни первое - бытие - нельзя рассматри-вать как временное, ни второе - время - как сущее....
Бытие, которым отмечено всякое сущее, как таковое - бытие означает присутствие. Осмысленное в све-те того, что присутствует, присутствие выступает в качестве впускания присутствия. Впускание присутствия раскрывает свое собственное существо в том, что оно ведет в непотаенное. Впустить присутствие значит: вы-вести из потаенности в открытость. Выведение из потаенности вводит в игру место, а именно то, какое во впус-кании присутствия имеется у присутствия, т.е. у бытия....
Осмысливать собственно бытие - тут требуется распроститься с бытием как основанием сущего ради потаенно играющего в своей открытости Места, т.е. того "имеет место", которое каким-то образом имеет-ся. Бытие, как имеющееся этого "имеет место" принадлежит к "имению". Бытие как имение не вытолкнуто из места. Бытие, присутствие изменяется. Как впускание присутствия, оно принадлежит к открытию потаенного, остается как его место со-держащимся в имении места. Бытие не есть. Бытие имеет место как выход присутст-вия из потаенности...
Попытка последовать мыслью за полнотой превращений бытия получает первую и вместе ориентирую-щую опору благодаря тому, что мы продумываем бытие в смысле присутствия... Мы привязаны к характери-стике бытия как присутствия. Она имеет свою обязательность от начала открытия потаенности бытия, как тако-го, которое допускает речь, т.е. мысль о нем. ...
Подручность, равно как и наличная близость - способы присутствия. Всего убедительнее дает о себе знать широта размаха присутствия тогда, когда мы замечаем, что и отсутствие тоже и именно отсутствие ос-тается обусловленым присутствием, временами взвинченным до жути....
Место, вмещающее бытие, обусловливающее бытие как присутствие и как впускание присутствия, могло бы быть обнаружено в том, что в рубрике "время и бытие" названо "временем".
"Бытие значит: присутствие, впускание присутствия: присутствование. Мы читаем, например, где-то сообщение: "В присутствии многочисленных гостей был отпразднован праздник". Фраза могла бы также иметь вид: "по прибытии многочисленных гостей; или: это был "настоящий" праздник по многочисленности присут-ствовавших гостей...
"Станем еще предусмотрительнее и тщательно вглядимся в то, что нам показывает себя как время, заглядывая при этом в бытие в смысле присутствия, настоящего. Только настоящее в смысле присутствия настолько отличается от настоящего в смысле Теперь, что настоящее как присутствие никоим образом не под-дается определению из настоящего как Теперь. Скорее возможным кажется обратное (Ср. "Бытие и время", с.81). Окажись это верным, настоящее как присутствие и все принадлежащее к такому настоящему должно было бы называться собственно временем, хотя непосредственно оно не имеет в себе ничего от привычного представ-ляемого времени в смысле исчислимой последовательности Теперь.
Впрочем, мы до сих пор упускали отчетливее прояснить, что значит настоящее в смысле присутст-вия. Через это последнее бытие собирательно определяется как присутствие и впускание присутствия, т.е. открытие потаенности... Присутствие значит пребывание. Но слишком быстро успокаиваемся мы здесь на том, чтобы принять пребывание за голую длительность, а в длительности по указке привычного представления вре-мени видеть промежуток времени от одного Теперь до какого-то следующего. Разговор о при-сутствии требу-ет, чтобы в пребывании как бывании мы услышали селение и оседлость. Присутствие задевает нас, настоящее; настоящее значит: протянувшееся навстречу нам, нам - человеку в нас.
Кто такие мы? Будем осмотрительны с ответом. Ибо дело может обстоять так, что то, что отличает человека как человека, определяется как раз тем, что мы должны здесь продумать: человек, захваченный при-сутствованием, от этой захваченности сам по-своему присутствующий при всем при- и от-сутствующем.
Человек - устоявший в захваченности присутствованием, однако так, что он принимает присутствие, имение Места, как дар, воспринимая то, что являет себя во вмещении присутствующего. Не будь человек по-стоянным приемником дара от " присутствие имеет Место", не вынеси он того, что несет ему дар, тогда при неявлении этого дара бытие явилось бы не просто потаенным и не просто всего лишь за замком, но человек ока-зался бы исключен из поля досягаемости этого: "бытие имеет Место". Человек не был бы человеком.
И похоже на то, как если бы с этим указанием на человека мы сбились с пути, на котором могли вдуматься в собственно время. Известным образом это так. Тем не менее, к вещи, которая называется време-нем и призвана показать собственно себя как настоящее из присутствования, ближе, чем думаем.
Присутствие значит: постоянное, задевающее человека, достающее его, ему врученное пребывание. Теперь, откуда же это достающее протяжение, к которому принадлежит настоящее как присутствие, насколько присутствование имеет место? Правда, человек всегда оказывается захвачен присутствием того или иного присутствующего, без того чтобы при этом обращать особо внимание на присутствование. Однако, ровно также нас задевает и отсутствие. Во-первых так, что многое уже не присутствует тем способом, каким мы знаем при-сутствие в смысле настоящего. И все равно это уже-не настоящее тоже непосредственно присутствует в своем отсутствии, а именно по способу затрагивающего нас осуществившегося. Последнее не выпадает, как просто прошедшее, из предыдущего Теперь. Осуществившееся скорее присутствует, однако, своим особенным образом. В осуществившемся нас достает присутствие.
Отсутствие задевает нас, однако, также в смысле еще-не настоящего, по способу присутствия в смысле на нас наступающего. Речь о наступающем на нас стала между тем уже оборотом речи. Так, мы слы-шим, уже говорят: "Будущее уже началось", что не отвечает делу, потому что будущее просто никогда и не может начинаться, ведь его отсутствие как присутствие еще-не настоящего нас всегда каким-то образом уже задевает, т.е. присутствует также непосредственно, как осуществившееся. В будущем, в наступающем, нас достает присутствие.
Как должны мы определить это протяжение присутствия, разыгрывающеся в настоящем, в осущест-вившемся в наступающем? Опирается ли это протяжение на то, что оно дотягивается до нас, или оно достает нас потому, что оно само по себе есть протяжение? Имеет место второе. Наступающее как еще-не настоящее протягивает и одновременно несет с собой уже-не настоящее, осуществившееся; и, наоборот, это последнее, осуществившееся, протягивает себе свое будущее. Взаимосвязь обоих протягивает и одновременно приводит с собой настоящее. "Одновременно", говорим мы, и этим приговариваем взаимопротяжению наступающего, осуществившегося и настоящего, т.е. их особенному единству, временной характер.
Такой образ действий явно не отвечает делу, если положить, что отмеченное сейчас единство про-тяжения и именно это единство мы должны называть "временем". Ибо время само по себе не есть что-то вре-менное, равно как не есть и нечто сущее. Поэтому нам и запрещено говорить, что наступающее, осуществив-шееся, настоящее "одновременно" налицо. И все же в своем взаимном протяжении они принадлежат друг дру-гу. Их единящее единство дает себя определить только из их особенного, из того, что они тянутся друг к другу. Только что же они протягивают друг другу?
Ничто другое как самих себя, и это значит: протяженное в них присутствие. В этом последнем вы-свечивается то, что мы называем пространством-временем. Под словом "время" мы подразумеваем уже не последовательность Теперь одного за другим. Тем самым пространство-время тоже означает уже не отстояние между двумя пунктами Теперь расчисленного времени, что мы имеем в виду, когда, например, констатируем: за отрезок времени в 50 лет произошло то и то. Пространство-время означает сейчас открытость, просвечи-вающую в о взаимном протяжении наступающего, осуществившегося и настоящего. Одна эта открытость, и только она впервые вмещает привычно известное нам пространство во всей возможной для него широте. Про-свет взаимного протяжения наступающего, осуществившегося и настоящего сам допространственный; только поэтому он может вмещать пространство, т.е. иметь место.
Привычно понятое протяжение времени в смысле измеренного отрезка отстояния двух временных точек есть результат отсчета времени. Этим отсчетом численно замеряется время, представленное как линия и параметр и тем самым одномерное. Так осмысленное измерение времени как следования моментов Теперь друг за другом заимствовано из представления о трехмерном пространстве.
До всякого отсчета времени и независимо от него особность пространства-времени покоится в просве-те взаимного протяжения наступающего, осуществившегося и настоящего. Поэтому собственно времени только ему ему присуще то, что мы с опасностью лжетолкования, именуем измерением, плоскостью промера. Послед-няя покоится в том охарактеризованном выше протяжении просвета, в качестве какового наступающее при-носит с собой осуществленность, осуществленность - наступление, а взаимосвязь обоих - просвет открытого простора. Понятое из этого троякого протягивания, собственно время оказывается трехмерным. Измерение - пусть это будет повторено - мыслится здесь не только как сфера потенциальных замеров, но как сквозное достигание, как создающее просвет протяжение. Оно впервые только и позволяет представить и отграничить определенную сферу измерения.
Чем же однако, обусловлено единство трех измерений собственно времени, т.е. трех разыгрываю-щихся во взаимной игре способов протяжения его каждый раз особого присутствия? Мы слышали уже: как в наступлении еще-не настоящего, так и в осуществленности уже-не настоящего и даже в самом настоящем разыгрывается каждый раз свой род касания и вовлечения, т.е. присутствия. Подлежащее такому осмыслению присутствие мы не можем отнести к одному из трех измерений времени, а именно, как это напрашивается, к настоящему. Скорее единство трех измерений времени покоится на игре каждого в пользу другого. Эта взаим-ная игра оказывается особенным, в собственном времени разыгрывающимся протяжением, т.е. как бы четвер-тым измерением - не только "как бы", но по сути дела.
Собственно время четырехмерно.
Что, однако, мы называем при перечислении четвертым, по сути дела - первое, т.е. все собою опре-деляющее протяжение. Им несомо в наступающем, в осуществившемся, в настоящем их каждый раз особое присутствие, в его просвете они разведены между собой и тем сведены во взаимной близости, из-за которой три измерения оказываются близки друг другу. Потому первое, начальное, в буквальном смысле за-чинающее про-тяжение, в котором покоится единство собственного времени, мы называем близящей близостью, "близью" - ранее, еще Кантом употребляемое слово. Но она близит наступающее, осуществившееся, настоящее друг с дру-гом, их от-даляя. В самом деле, она держит осуществившееся открытым, отклоняя его наступление в качестве настоящего. Это ближение близи держит открытым наступание из будущего, отказывая настающему в настоя-щем. Близящая близь имеет характер отклонения и отказа. Она заранее со-держит способы протяжения осуще-ствившегося, настающего и настоящего в их взаимном единении.
Время не есть. Время имеет место. Место вмещающее время, определяется из отклоняюще-отказывающей близости. Она хранит открытость пространства-времени и таит то, что остается отклонено в осуществившемся, в чем отказано настающему. Мы называем место, вмещающее собственно время, просветом утаивающего протяжения. Поскольку протяжение само есть вмещение, в собственно времени уже таится имение места" (Время и бытие, М.: 1993, с.396-400).

Эдмунд Гуссерль: " Часто бывает так, что в то время как ретенция только что прошедшего еще жива, появляется его репродуктивный образ: однако, естественно его образ, как он был дан в Теперь-точке. Мы река-питулируем, так сказать, только что пережитое. Это внутреннее возобновление в воспроизведении устанавливает связь между репродуктивным теперь и теперь, живущим еще в непосредственной памяти, и здесь осуществляет-ся идентифицирующее сознание, которое выявляет идентичность первого и второго ( Этот феномен показывает одновременно, что к сфере первичной памяти, кроме интуитивной, принадлежит еще пустая часть, которая рас-пространяется значительно дальше. В то время как мы еще имеем бывшее в свежей, хотя и пустой памяти, мо-жет появиться одновременно его "образ"). Это общий и сущностный факт, что каждое Теперь, в то время как оно погружается в прошлое, удерживает свою строгую идентичность. Феноменологически говоря: Теперь-сознание, котрое конституируется на основе материи А, непрерывно превращается в сознание прошлого, в то время как одновременно выстраивается все новое Теперь-сознание. В этом превращении модифицирующееся сознание удерживает ( и это принадлежит к сущности сознания времени ) свою предметную интенцию.
Непрерывную модификацию, которую содержит каждое временное поле относительно конституирую-щих его свойств актов, не следует понимать таким образом, как будто в ряду схватываний, принадлежащих к некоторой фазе объекта, начиная с ее появления с Теперь-полагания и погружаясь до последнего достижимого феноменального прошлого, имеет место непрерывная модификация в предметной интенции. Наоборот: предмет-ная интенция пребывает как абсолютно та же самая и тождественная. Тем не менее существуют феноменальные градации (Sichabstufen), и притом не только относительно содержаний схватывания, которые затухают, как бы погружаются от высшей точки ощущения в Теперь до неразличимости. Прежде всего Теперь-момент характери-зуется как Новое. Погружающееся сейчас Теперь не есть больше Новое, но отодвинутое в сторону посредством Нового. В этом отодвигании в сторону заключается изменение. Однако, в то время как оно потеряло свой харак-тер Теперь, оно удерживается в своей предметной интенции абсолютно неизменным, это есть интенция на инди-видуальную объективность, и притом созерцающая интенция. В этом отношении, таким образом, не происходит никакого изменения. Однако здесь, пожалуй, следует рассмотреть, что же означает "сохранение предметной интенции". Полное схватывание предмета содержит два компонента: один конституирует объект по его вневре-менным определенностям, другой создает темпоральное положение: Теперь-бытие, бывшее-бытие и т.д.
Объект как темпоральная материя, как то, что имеет временную позицию, временное протяжение, как то, что длится и изменяется, как то, что есть теперь и затем есть бывшее, берет свое начало чисто из объек-тивации содержаний схватывания; в случае чувственных объектов - из чувственных содержаний. Мы не теряем теперь из виду, что эти содержания тем не менее суть темпоральные объекты, что они созидаются в последовательности как континуум первичных впечатлений и ретенций, и что эти темпоральные оттенения данных ощущения имеют свое значение для темпоральных определенностей конституируимых с их помощью объектов. Но для их свойства быть репрезентантами вещественных качеств в соответствии с их чистым Что, темпоральный характер не играет никакой роли. Не-темпорально схваченные данные схватывания конституи-руют объект в соответствии с его специфическим составом, и там, где таковой сохраняется, мы можем уже говорить о некотором тождестве. Когда же однако, прежде шла речь о сохранении предметного отношения, то это означало, что предмет не только сохраняется в его специфическом составе, но как индивидуальный, следо-вательно, темпорально определенный, который вместе со своей временной определенностью погружается назад во времени. Это погружение есть своеобразная феноменологическая модификация сознания, вследствие чего образуется постоянно увеличивающееся расстояние по отношению ко все заново и заново конституируемому актуальному теперь, благодаря ведущему к нему ряду изменений"
§ 31. Первичное впечатление и объективная индивидуальная временная точка
По-видимому, мы пришли здесь к антиномии: объект изменяет постоянно в погружении свою времен-ную позицию, и все же он должен был бы сохранять свою временную позицию. В действительности, объект непрерывно сдвигающейся назад первичной памяти вовсе не меняет свою временную позицию, но только свое расстояние от актуального Теперь, и притом потому, что актуальное Теперь имеет силу всегда новой объектив-ной временной точки, в то время как прошедшее временное остается тем, что оно есть. Как же, однако, вопреки феномену постоянного изменения сознания-времени осуществляется сознание объективного времени и прежде всего тождественных временных позиций, это теперь вопрос. С этим тесно связан вопрос о конституировании объективности индивидуальных временных предметов и процессов: в сознании-времени осуществляется любое объективирование; без прояснения тождественности временной позиции нельзя также прояснить тождествен-ность объекта во времени.
При более близком рассмотрении проблема состоит в следующем: Теперь-фазы восприятия постоянно претерпевают модификацию, они не просто сохраняются как они есть, они протекают. Здесь конституируется то, что мы называем погружением во времени. Тон звучит теперь, и тотчас погружается в прошлое, он, тот же са-мый тон. Это относится к тону во всех его фазах, и потому так же к тону в целом. Теперь кажется, что, благодаря нашим предыдущим рассмотрениям, погружение становится до некоторой степени понятным. Однако, каким образом мы можем в противовес погружению тона все же говорить о том, что у него устойчивая позиция во времени, что временные точки и временные длительности позволяют себя идентифицировать в повторных актах, как это выявил наш анализ репродуктивного сознания? Тон и каждая временная точка в единстве длящегося тона имеет ведь свою абсолютно устойчивую позицию в "объективном" (пусть даже имманентном) времени. Время неподвижно, и все же оно течет. Во временном потоке, в непрерывном погружении в прошлое конституи-руется не протекающее, абсолютно устойчивое, тождественное, объективное время. Это проблема.
Обдумаем более тщательно прежде всего ситуацию одного и того же погружающегося тона. Почему мы говорим о том же самом тоне, который погружается? Тон выстраивается во временном потоке посредством сво-их фаз. О каждой фазе, например, о фазе актуального Теперь мы знаем, что она, подчиняясь закону непрерыв-ной модификации, все же потому должна являться как предметно та же самая, как та же самая тональная точка, так сказать, что здесь имеет место непрерывность схватываний, над которой господствует тождество смысла и которая находится в непрерывном совпадении [с ним]. Это совпадение относится к вне-темпоральной материи, которая именно в потоке сохраняет для себя тождественность предметного смысла. Это имеет силу для каждой Теперь-фазы. Однако, каждое новое Теперь есть именно новое и именно так характеризуется феноменологиче-ски. Пусть тон длится полностью неизменным: так, что нам не заметны ни малейшие изменения; пусть, следова-тельно, каждое новое Теперь обладает точно таким же содержанием схватывания в отношении моментов качест-ва, интенсивности и т. д. и несет [B СЕБЕ] то же самое схватывание - все же имеет место первичное различие, различие, которое принадлежит к некоторому новому измерению. И это различие постоянно. Феноменологиче-ски имеет место то, что только Теперь-точка характеризуется как актуальное Теперь, и притом как новое; что предшествующая Теперь-точка претерпела свою модификацию, предпредшествующая свою дальнейшую моди-фикацию и т. д. Этот континуум модификаций в содержаниях схватывания и в выстроенных на них схватывани-ях создает сознание расширения тона вместе с неизменным погружением того, что уже расширилось, в прошлое.
Как же теперь, вопреки феномену постоянного изменения сознания-времени, осуществляется сознание объективного времени, и прежде всего тождественных временных позиций и временного протяжения? Ответ таков: вследствие того, что вопреки потоку темпорального отодвигания, потоку модификаций сознания, объект, который являет себя как отодвинутый, апперцептивно сохраняется как раз в абсолютной тождественности, и притом объект вместе с полаганием в Теперь-точке опыта как "это". Постоянная модификация схватывания в постоянном потоке не затрагивает "чтойности" ("als was") схватывания, т. д. смысла, она не полагает никакого нового объекта и никакой новой фазы объекта, она не выявляет никакой новой временной точки, но постоянно [полагает] тот же самый объект с теми же самыми его временными точками. Каждое актуальное Теперь создает новую временную точку, так как оно создает новый объект, или, скорее, новую точку объекта, которая в потоке модификаций удерживается как одна и та же индивидуальная точка объекта. И постоянство, с которым снова и снова конституируется новое Теперь, показывает нам, что речь вообще идет не о "новизне", но о постоянном моменте индивидуации, в котором имеет свой источник временная позиция. К сущности модифицирующего потока принадлежит то, что это временное положение имеет место как тождественное и необходимо тождест-венное. Теперь как актуальное Теперь есть данность временной позиции в настоящем. Если феномен движется в прошлое, то Теперь приобретает характер прошлого Теперь, но оно остается тем же самым Теперь, только что по отношению к соответствующему актуальному и темпорально новому Теперь оно предстает как прошлое.
Объективация временных объектов основывается на следующих моментах: содержание ощущений, ко-торое относится к различным актуальным Теперь-точкам объекта, качественно может оставаться абсолютно неизменным, но при всем сколь угодно далеко заходящем содержательном тождестве, оно все же не обладает истинным тождеством; то же самое ощущение теперь и в некотором другом Теперь обладает различием, и при-том феноменологическим различием, которое соответствует абсолютной временной позиции; это различие есть первичный источник индивидуальности "этого" и вместе с этим - абсолютной временной позиции. Каждая фаза модификации имеет "в сущности" равное качественное содержание и равный временной момент, хотя и модифицированный, и она имеет в себе это таким образом, что вследствие этого делается возможным как раз последующее идентифицирующее схватывание. Это на стороне ощущения, или основания схватывания. Различ-ные моменты несут различные стороны схватывания, подлинной объективации. Одна сторона объективации находит свое основание чисто в качественном содержании материала ощущений: это дает временную материю, например, Тон. В течении модификации в прошлое она удерживается как идентичная. Вторая сторона объекти-вации берет начало из схватывания репрезентантов временных позиций. Так же и это схватывание удерживается постоянно в течении модификации.
Резюмируя: Тональная точка в своей абсолютной индивидуальности удерживается в своей материи и временной позиции, но лишь последняя конституирует индивидуальность. Наконец, к этому добавляется схваты-вание, которое сущностно относится к модификации и которое при удержании расширяющейся предметности с ее имманентным абсолютным временем делает возможным явление постоянного отодвигания в прошлое. Таким образом, в нашем примере с тоном каждая Теперь-точка все нового и нового звучания и затухания имеет свой материал ощущения и свое объективирующее схватывание. Тон присутствует здесь как тон скрипичной струны, по которой провели смычком. Если мы не будем опять обращать внимание на объективирующее схватывание и всмотримся чисто в материал ощущений, то он есть, скажем, по своей материи постоянно тон С, неизменный по тональному качеству и окраске звучания, колеблясь, возможно, по интенсивности и т.д. Это содержание, чисто как содержание ощущения, как оно лежит в основе объективирующей апперцепции, расширяется; а именно, каждое Теперь имеет свое содержание ощущения, каждое другое Теперь - индивидуально другое [содержание], будь оно материально даже точно тем же самым. Абсолютно то же самое С теперь и позже равно [себе] в отно-шении [содержания] ощущений, но индивидуально - иное.
То, что здесь обозначается как "индивидуально", это есть первичная темпоральная форма ощущения, или, как я мог бы еще сказать, темпоральная форма первичного ощущения, здесь - ощущения соответствующей Теперь-точки и только ее. Но, собственно, саму Теперь-точку следует определить через первичное ощущение, так что высказанное утверждение должно иметь силу только в качестве указания на то, что должно подразуме-ваться. Импрессия, в противоположность фантазму, отличает себя посредством характера "первичности" . Те-перь, внутри [сферы] импрессии мы должны выделить первичную импрессию, по отношению к которой имеет место континуум модификаций в первичном сознании-памяти. Первичная импрессия есть [нечто] абсолютно немодифицированное, первичный источник для всего дальнейшего сознания и бытия. Первичная импрессия имеет в качестве содержания то, что означает слово "Теперь", если оно берется в строжайшем смысле. Постоян-но вспыхивает все новая и новая импрессия, вместе с постоянно новой, то равной, то изменяющейся материей. То, что отделяет первичную импрессию от первичной импрессии, это индивидуализирующий момент первичной импрессии временной позиции (Zeitstelleimpression), которая в основе своей есть нечто существенно отличное по отношению к качеству и прочим материальным моментам содержания ощущений. Момент первичной времен-ной позиции сам по себе есть, конечно, ничто, индивидуация есть ничто по отношению к тому, что обладает индивидуацией. Вся целиком Теперь-точка, вся целиком первичная импрессия претерпевает модификацию в прошлое, и лишь посредством этой модификации мы исчерпали понятие Теперь (Jetztbegriff) в целом, в той мере, в какой оно относительно и указывает на "прошлое", так же как "прошлое" - на "теперь". Эта модифика-ция также относится прежде всего к ощущению, не уничтожая его общего импрессионального характера. Она модифицирует совокупное содержание первичного впечатления как в его материи, так и в его временной пози-ции; однако, она модифицирует как раз в том смысле, как это делает модификация в фантазии, а именно, сплошь модифицируя, и все же не изменяя интенциональной сущности (совокупного содержания).
Таким образом, материя есть та же самая материя, временная позиция есть та же самая временная пози-ция, только способ данности изменился: это есть данность прошлого. На этом материале ощущений выстраива-ется теперь объективирующая апперцепция. Уже когда мы всматриваемся чисто в содержания ощущений (от-влекаясь от трансцендентных апперцепций, которые, возможно, строятся на этом), мы осуществляем апперцеп-цию: "временной поток", длительность предстает тогда перед нами как род предметности. Предметность пред-полагает сознание единства, сознание идентичности. Мы схватываем здесь содержание каждого первичного ощущения как самость. Оно дает тональную точку-индивидуум, и этот индивидуум в потоке модификации в прошлое есть тождественно тот же самый: относящаяся к этой точке апперцепция пребывает в модификации в прошлое в постоянном совпадении, и тождественность индивида есть ео ipso тождественность временной пози-ции. Постоянный, бьющий ключом источник все новых и новых первичных впечатлений дает в схватывании их как индивидуальных точек постоянно все новые и различные временные позиции, постоянство дает постоянство временных позиций, в течении модификации в прошлое присутствует так же постоянный, тонально наполнен-ный отрезок времени, однако таким образом, что посредством первичной импрессии дана только одна точка этого отрезка, и что отсюда временные позиции непрерывно являются в модифицированных градациях, отступая назад в прошлое.
Каждое воспринятое время воспринято как прошлое, которое имеет границу в настоящем. И настоящее есть предельная точка. Этой закономерности подчиняется каждое схватывание, каким бы трансцендентным оно не было. Если мы воспринимаем полет птиц, эскадрон кавалерии в галопе и т. п., то мы находим в основе ощу-щений описанные различия: все новые первичные впечатления, их характер временных позиций, который при-дает им индивидуацию, а, с другой стороны, мы находим те же самые модусы в схватывании. Именно поэтому являет себя само объективное, полет птиц, как первичная данность в Теперь-точке, однако как полная данность - в континууме прошлого, который имеет границу в Теперь, и постоянно во все новом и новом Теперь, в то время как непрерывно предшествующее все далее и далее отодвигается в континуум прошлого. Являющийся процесс постоянно имеет тождественное абсолютное временное значение (Zeitwerte). В результате того, что про-цесс в истекшей части отодвигается далее в прошлое, он отодвигается в прошлое вместе со своим абсолютными временными позициями, и вместе со всем своим временным интервалом: т.д. тот же самый процесс вместе с тем же самым темпоральным расширением непрерывно является (пока он вообще является) тождественно как тот же самый, только что форма его данности различна. С другой стороны, поднимается одновременно из живого ис-точника бытия, из Теперь все новое первичное бытие, по отношению к которому постоянно увеличивается рас-стояние принадлежащей процессу временной точки от соответствующего Теперь. Благодаря этому возникает явление погружения, отдаления. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: 1994.с.66-67.


Вместо заключения: психологическое содержание труда профес-сионала

1. Теоретическая концепция, раскрывающая психологическое содержание труда, строится на основе ба-зовой четырехкомпонентной структуры " субъект-действие-объект-окружающий мир". Специфическое определе-ние каждого члена, различения внутри каждого члена и анализ содержаний сознания субъекта делают возмож-ным установление единой связи между действиями, образом, смысловыми структурами профессионального опы-та, потребностями, эмоциями и мотивами субъекта и отношениями между людьми в совместной деятельности.
2. В трудовой деятельности и трудовых отношениях субъекта возникают пространственные и временные структуры профессионального опыта. В них объединены операциональные, когнитивные и эмоциональные сле-ды прошлых деятельностей субъекта вместе с целями, потребностями, установками и ожиданиями будущего. Смысловым характером структур профессионального опыта субъекта определяются эмоциональные и смысло-вые дифференциации в перцептивном мире субъекта и особенности его исполнительных действий. По своему масштабу, устройству и способу функционирования пространственные и временные структуры профессиональ-ного опыта субъекта делятся на глобальные и локальные. Их совместное функционирование осуществляется через системы отсчета, которые содержатся в пространственных и временных структурах опыта. Переживания движения, скорости и длительности процесса входят в систему профессионального опыта субъекта в качестве фундаментальных образующих. Вместе с когнитивными картами пространства и времени они обеспечивают точную пространственную и временную организацию трудового процесса. Благодаря им действия субъекта вы-полняются синхронно с управляемым процессом и соответствуют ему по месту.
3. Адекватным методом изучения профессионального опыта является идеографический метод, поскольку он направлен на изучение отдельного специалиста. Метод включает применение интервью, вопросников, лабора-торных моделей профессионально-специфических задач, анализ случаев, ошибок, а также графической продук-ции специалиста. Доверие, взаимное принятие и уважение - основные принципы, на которых должны строить-ся отношения между психологом и исследуемым специалистом. Совокупность данных, получаемых с помощью экспериментальных методик, позволяет реконструировать психологическое содержание действий субъекта в труде и при подготовке к нему.
4. Сложные профессиональные задачи, выполняемые в процессе трудовой деятельности (анализ обстанов-ки, построение образа ситуации, выбор варианта действия, определение характера отказа техники и т.п.) вклю-чают мыслительную деятельность, осуществляемую посредством знаковых преобразований в различных про-странствах, определяемых различными системами отсчета. Успешность выполнения трудовых задач опреде-ляется уровнем профессиональной подготовки специалиста, профессиональной специализацией, личностными свойствами (когнитивный стиль, профессиональная устойчивость, профессиональная мотивация).
5. Профессионал решает свои профессиональные задачи в составе команды (экипажа), которая является подлинным субъектом труда. Совместная деятельность и групповые процессы в команде определяют формиро-вание и функционирование эмоциональных и смысловых структур профессионального опыта отдельного спе-циалиста. В смысловых образованиях пространственного и временного опыта важную роль играют потребность в безопасности, стремление избежать наказания, стремление сохранить профессиональный авторитет у коллег по команде.

Анализ процесса деятельности
Изучение операторского труда ведется с помощью разнообразных моделей и подходов, идеи которых разработаны за пределами психологии: в математике, физике, технике, кибернетике. Классификации подходов достаточно полно представлены в работах А.А. Крылова, В.М. Мунипова, В.П. Зинченко, В.Я. Дубровского, Л.П. Щедровицкого, А.А. Пископпеля и других авторов, обратимся к тем, что наиболее близко соответствуют нашим целям и средствам.
Наиболее полно и точно труд оператора описан А. Зигелем и Дж. Вольфом, которые построили имита-ционную модель, опираясь на временные режимы реального процесса деятельности.
Для построения моделей действий специалиста мы применили клайк-анализ: благодаря этому удалось объединить в единой структуре эмоциональные, когнитивные и исполнительные компоненты.
Корреляционная и факторная модели были использованы нами для анализа профессиональной устойчи-вости оператора.
Информационно-процессуальные модели использованы нами для 1) временного анализа быстрых про-цессов восприятия, памяти и мышления в рамках простых операторских действий; 2) для оценки индивидуаль-ных различий по показателям восприятия и оперативной памяти; 3) для оценки и изучения утомления.
Для временного анализа применяются линейные модели, что связано с такими трудностями : 1) разно-родность элементов и связей между ними, 2) неоднородность временных характеристик каждого подпроцесса при неизменности единиц, используемых для оценки режимов работы модели, 3) ограниченные возможности представления процесса в виде плоской или трехмерной картинки, 4) определение временной характеристики отдельного подпроцесса возможно при идентификации связанной с ним операции, а, соответственно, и осталь-ных операций, входящих в модель, а в этом и состоит основная проблема. Нами рассмотрена группа моделей, которые задают более емкий способ психологического рассмотрения: 1) эмоциональных, когнитивных и испол-нительных аспектов (В.П. Зинченко ), 2) процессов, протекающих на разных уровнях сознания ("фокальный" и "парафокальный" процессоры, плавающие блоки, такие, как "установки", "цели", "активаторы" (Г.М. Зараков-ский), 3)процессов саморегуляции деятельности (О.А. Конопкин). Принцип кольца, положенный в их основу, позволяет применить их для изучения процессов научения. Попытка построения кольцевой модели штурман-ского действия предпринята автором совместно с Л.И. Нестерюком.
Ориентируясь на рассмотрение действий штурманов и пилотов, мы не сочли возможным остаться на уровне применения или разработки частных моделей. Стараясь использовать возможности "деятельностного подхода" А.Н. Леонтьева в анализе действий (В.П. Зинченко, Н.Д. Гордеева) мы не могли удовлетвориться только его положениями, прежде всего из-за недостаточной разработанности в нем двух полюсов базовой схемы ( Субъект - Деятельность - Объект ). Их подробное рассмотрение мы нашли в философских работах С.Н. Булгакова, В.А. Лекторского, С.Л. Рубинштейна и др., в психологических работах П.Я. Гальперина, В. Вилю-наса, И. Кокельманса и др.
Теоретический анализ убедил нас, что психологическое содержание труда может быть достаточно полно схвачено с помощью четверицы " субъект-действие-объект-окружающий мир" при условии, что ни один из членов не будет выдвинут на первый план, отделен или отодвинут в тень, где каждый член определяется через другие. В центре структуры находится действие (В.П. Зинченко), единица более дробная по сравнению с дея-тельностью, но зато более разработанная и потому более пригодная для изучения трудового процесса. Однако описание все-таки останется слабыми и неполным, если другие компоненты (субъект, объект, окружающий мир ) останутся не раскрытыми.
Кратко содержание четверицы может быть изложено таким образом.
Субъект является носителем сознания и бессознательного, профессионального опыта, эмоций, памяти и мышления. В восприятии субъекту даны его действие, движущиеся и неподвижные, изменяющиеся и неизмен-ные объекты окружающего мира, среди которых объект действия и его собственное тело. Субъект активен, сво-боден и ответственен. Действуя, субъект иногда допускает ошибки. Понятие ошибки является важным для рас-смотрения субъекта и действия. Если субъект фиксирует, исправляет и предупреждает ошибки, то совершенст-вуется его профессиональное мастерство - от новичка до мастера. Для характеристики группового субъекта могут быть выделены свойства, используемые для описания субъекта индивидуального, но кроме того следует перечислить и ряд социально-психологических свойств.
Действия - это прежде всего отрезки технологического процесса, имеющие пространственные и вре-менные границы. Успешно исполненные действия различаются по точности. Ошибочные действия различаются по тяжести последствий (несчастные случаи, аварии, катастрофы). Различаются индивидуальные и совместные действия.
Объект - это предмет, с которым действует субъект в окружающем мире. В операторском труде окру-жающий мир противостоит субъекту, поскольку несет в себе опасность, неожиданность, новизну. Опасность труда, стихия окружающего мира притягивают субъекта, и одновременно вызывают страх. Субъект должен ус-певать своими действиями за темпом событий в окружающем мире. Социальный мир субъекта характеризуется качественно иным устройством и типом воздействия на субъекта. Двояко предстоит оператору и управляемый объект:
1) изнутри, как совокупность приборов и органов управления, 2) снаружи, как единый движущийся сна-ряд.
Различения внутри каждого из понятий проводились с учетом специфики труда штурманов и пилотов и фактов, полученных нами в экспериментальной работе.
Применение базовой четырехкомпонентной структуры осуществлялось с помощью совокупности мето-дов: 1) анализ собственных пространства и времени управляемого процесса, 2) анализ перцептивных миров и действий субъекта как форм настоящего и соотнесение их с прошлым и будущим, 3) анализ эмоциональных, когнитивных и исполнительных аспектов действия и опыта субъекта, 4) феноменологический метод. Все это позволило рассмотреть профессиональное мастерство штурмана как систему точных по времени и месту дейст-вий (колеблющихся в некоторых пространственных и временных промежутках), проанализировать пространст-венные, временные и скоростные отклонения от заданных условий управляемого процесса, зафиксировать и изучить ошибки ориентировки штурманов и пилотов.

Проведен психологический анализ перцептивного мира различных операторов - штурманов, пило-тов, авиадиспетчеров. Перцептивный мир мы рассматриваем как один из слоев образа мира. Понятие "перцеп-тивный мир" задает особый ракурс рассмотрения навигационного образа: восприятие окружающего мира и себя в нем в момент восприятия, в психологическом настоящем. Понятия "навигационный образ полета" и "перцеп-тивный мир" позволяют соотнести окружающий мир штурмана с его восприятиями, действиями, мыслями, эмо-циями, опытом. Понятие "перцептивный мир" относится к субъекту труда, поскольку различные зоны и предме-ты различаются по смыслу и эмоциональному отношению субъекта к ним. Окружающий мир дан субъекту как перцептивный мир, как целое: как совокупность определенным образом расположенных и меняющихся относи-тельно друг друга предметов, среди которых и сам субъект, и другие люди. Через перцептивный мир замыкается связь между субъектом и окружающим миром. Понятие "перцептивный мир" позволяет отнести содержания сознания к некоторой реальности и потому составляет необходимую отправную позицию психологического ана-лиза труда и опыта. Тем самым обеспечивается феноменологическая достоверность реконструируемого психоло-гического содержания трудового процесса и профессионального опыта. Изменчивость и подвижность предметов в перцептивном мире сделала бы невозможным точное и устойчиво воспроизводимое действие, если бы в пер-цептивном мире не выделялись бы устойчивые и неизменные объекты, которые выполняют функцию систем отсчета и обеспечивают стабилизацию восприятия и действия. Поскольку понятием "перцептивный мир " зада-ется психологическое настоящее, оно составляет отправной пункт временного анализа текущего действия, осу-ществляющегося опыта и, в более широком масштабе - становления профессионального опыта специалиста.
Понятие "перцептивный мир" разработано на основе прежде всего работы А.Н. Леонтьева, которая яви-лась толчком для многих других исследований ( Е.Ю. Артемьева, В.К. Вилюнас, Д.А. Леонтьев, А.Д. Логви-ненко, В.В. Петухов, С.Д. Смирнов, А.А. Пузырей, В.В. Столин и др.). Идеи, необходимые для разработки по-нятия "перцептивный мир", мы нашли в "экологической оптике" Дж. Гибсона, гештальт-психологии К.Левина, теории "нового взгляда" на восприятие Дж. Брунера, в концепции оперативного образа и предметного действия Д.А. Ошанина, в генетической психологии Пиаже: целостность и живая предметность перцептивного мира, его пронизанность эмоциями, потребностями, смыслами и др. Понятие "перцептивный мир" приобрело в нашей концепции особую специфику и наполнение, поскольку оно использовалось нами в контексте совокупности по-нятий концепции, которую мы разрабатывали для анализа труда штурмана современного пассажирского воз-душного судна.
Понятие "перцептивный мир" использовано нами для более точной и полной фиксации феноменального плана восприятия субъекта. Операциональная характеристика восприятия вводится через понятие функциональ-ной (оперативной) единицы.
Необходимо допустить, что специалисту дано множество перцептивных миров. Действительно, процесс полета развертывается одновременно во внутрикабинном и внекабинном мирах, которые реально отличаются и по-разному воспринимаются штурманом: внутрикабинный мир создан конструктором, рационален и упорядо-чен, внекабинный мир рождает у субъекта сильные эмоции, для него характерны неопределенность, неожидан-ность, угроза жизни. Аналогично, хотя и с другой стороны, может быть показана двойственность перцептивных миров авиадиспетчера.
Штурман, пилот и авиадиспетчер воспринимают свои действия как совершающиеся во внутрикабинном и внекабинном мирах. В каждом субъект выделяет необходимые содержания и формирует функциональные единицы, которые соотносит, используя устойчивые структуры профессионального опыта. Исследование реше-ния задач авиадиспетчерами показало, что в тех случаях, когда требуется просмотр окружающих секторов, функциональные единицы в управляемом и окружающих секторах различны.
События, происходящие во внекабинном мире, проецируются на приборные шкалы, определяя эмо-циональные и смысловые дифференциации отдельных положений стрелок, шкал и функциональных зон на при-борной доске. Д.А. Ошанин эту особенность восприятия называл функциональной деформацией оперативного образа.
Принципиальное различие двух типов информации, которыми владеет летчик, отмечалось авиационны-ми психологами (инструментальная и неинструментальная информации в модели образа полета Н.Д. Завало-вой и В.А. Пономаренко). Различие между вне- и внутрикабинным обзорами является важным для конструкто-ров кабины. Необходимость этого различения не учитывается понятием " информационной модели", что и сни-жает его ценность для описания труда штурманов и пилотов. Различия между внутрикабинным и внекабинным перцептивными мирами ставят перед инженерной психологией сложные проблемы, связанные со сходством изображения на индикаторе с объектами внекабинного мира. Важными являются и проблемы, связанные с раз-личиями восприятий и оценки информации. Специалисты, различающиеся профессиональным профилем и уровнем профессиональной компетентности, могут вступать в конфликт из-за различий в видении ситуации.
Понятие "перцептивный мир" указывает путь решения многих проблем инженерной психологии: через построение механизма функционирования всей многоуровневой системы профессионального опыта. Понятие "перцептивный мир" описывает восприятие не как набор отдельных перцептивных признаков или элементов информационного процесса, а как целостное, предметное восприятие окружающего мира. Эти его свойства обес-печиваются более глубокими структурами профессионального опыта: схемами и когнитивными картами. Пер-цептивный мир штурмана, авиадиспетчера, пилота не является чисто визуальным, в нем интегрированы другие виды информации. Слуховая внекабинная информация в определенных случаях становится преобладающей (рокот моторов самолета, свист расчалок, слуховой радиомир).
Понятие "перцептивный мир" позволило проанализировать различия между штурманами и пилотами, показало особенности труда авиадиспетчеров.
История навигационного труда в авиации, если ее рассматривать через понятие "перцептивный мир", выступает в особом ракурсе: выделяются наиболее важные периоды и переходы между ними (от визуальных полетов к приборным, переход к полетам на реактивных самолетах, полеты со штурманом и без - в условиях полной автоматизации навигационных функций).

Психологически профессиональный опыт выступает как перцептивный мир и, объективно, как исполни-тельное действие. Изучение штурманского труда с помощью интервью и вопросников позволило установить характерные особенности навигационных действий: 1)пространственно- временное соответствие выполняемых технологических операций определенным моментам полета, как и процессу полета в целом; 2)социальная опо-средованность воздействий штурмана на самолет действиями или информацией других членов экипажа; 3) большая загруженность исследовательскими, поисковыми и другими когнитивными операциями подготовитель-ной фазы по сравнению с фазой исполнительной, то есть полетом.
В общем потоке трудовой активности штурмана, авиадиспетчера, пилота навигационные действия вы-деляются: 1)прежде всего своими пространственно-временными границами, которые определяются особыми событиями окружающего мира, его зонами, предметами и проч.; 2)технологическими ограничениями, связан-ными с выполнением полета в данной пространственно-временной зоне; 3)содержанием выполняемого фраг-мента трудовой активности; 4)представленностью в cознании субъекта цели, содержания и обстоятельств вы-полняемой операции.
Исследования действий проводились методами интервью, наблюдения за работой профессионала (на тренажере и в реальном трудовом процессе), опроса и посредством лабораторных задач. Для исследования выделялись эмоционально-окрашенные ситуации - обход грозы, снижение и заход на посадку, отказы техники.
Исследования, которые были проведены с помощью специально разработанного вопросника, показали, что в труде могут быть выделены фрагменты, характеризующиеся эмоциональными, когнитивными и исполни-тельными компонентами. Комплексный анализ психологического содержания с применением совокупности методов позволил провести бинарную классификацию навигационных действий по ряду признаков. 1)По цик-лической повторяемости действия делятся на циклические (состоящие из комплекса проверочных операций, выполняемых, например, при прохождении поворотных пунктов) и одиночные (при наборе высоты, снижении и заходе на посадку, при отказах техники, обходах грозовых очагов и проч.). 2) По сложности действия делятся на повторяющиеся - они требуют внимания, и могут быть определены как простые, по крайней мере, они не считаются сложными, такими, как действия, выполняемые при снижении и заходе на посадку, которые содержат в себе несколько простых циклических действий, расчеты, сбор, анализ и прогнозирование информации, реко-мендации экипажу и контроль за их исполнением, требуют согласования с другими членами экипажей, отлича-ются интеллектуальной загруженностью, содержат элементы подбора, подгонки, выбора, требующие активного привлечения прошлого опыта специалиста. 3)По степени выраженности социального характера различают-ся индивидуальные и совместные действия. 4) По точности действия различаются в широком диапазоне - от точных до ошибочных. Совершенные, мастерские действия отличаются гибкостью, вариативностью, индивиду-альностью. Темп такого действия может быть напряженным, спокойным, замедленным или ускоренным, но по времени и пространству оно всегда соответствует управляемому процессу.
С помощью клайк-анализа построена модель элементов и связей в навигационном действии. Показано качественное своеобразие навигационного действия штурмана и различие между представлениями о навигаци-онном действии у штурманов и пилотов. Предложены рекомендации по повышению квалификации и переучива-нию пилотов для полетов в экипаже без штурмана. Создан проект компьютерной системы обучения.
Анализ сложных штурманских действий проводился на материале задач, требующих участия сложных мыслительных процессов.
Анализ штурманских действий, проведенный с помощью основной концепции (субъект- действие- объект - окружающий мир), позволяет подойти к решению одного из важнейших практических вопросов: о синхронии и синтопии ( соответствии по месту ) человеческого действия с управляемым процессом. Каким об-разом встраивается субъект со своим действием в быстро меняющийся процесс, выполняемый с большой скоро-стью, в ограниченном пространстве среди других объектов?
Представление о пространственных и временных структурах профессионального опыта, разработанное нами для исследования сформулированного выше вопроса, стало возможным благодаря исследованиям, про-веденным в психосемантике (Е. Ю. Артемьева) под влиянием идей А.Н. Леонтьева, его концепции образа мира. Пространственный и временной опыт человека изучается в когнитивной психологии с помощью понятий "когни-тивная карта", "фрейм", "схема", в гештальт-психологии - " жизненное пространство" и "временная перспек-тива".
В анализе структур опыта мы исходим из упорядоченности выполняемого действия, идеи смысловой на-полненности событий и промежутков времени ( А. Бергсон, В.И. Вернадский, А.Ф. Лосев). Каждый вид про-фессиональной деятельности характеризуется собственным временем: особой организацией событий, их ритмов, длительностями промежутков и моментами отсчета. Аналогично вводится понятие собственного пространства, как особая организация предметного мира. Новичку они как правило, неизвестны, но в процессе обучения, а затем многократного выполнения реальных трудовых задач особенности организации собственного пространст-ва и времени закрепляются через их сознательный анализ и переживание, а затем сохраняются как пространст-венные и временные структуры профессионального опыта специалиста. В формировании структур опыта важ-ную роль играют эмоции, потребности, цели и смыслы. Они структурируют протекающее действие, делают его более точным, лаконичным и адекватным.
В пространственном и временном опыте субъекта различают два типа структур - локальные и гло-бальные, иначе, мелкомасштабные и крупномасштабные когнитивные карты. Глобальные структуры мы иссле-довали с помощью анализа рисунков, метода, который применялся в психологии ( Ф.Н. Шемякин), в исследова-ниях архитектуры (К. Линч) и поведенческой географии (Дж. Гоулд). Результаты показали качественные и ко-личественные (статистически достоверные) различия между рисунками штурманов и пилотов.
Глобальная пространственная структура опыта строится специалистом на основе изучения карты или схемы, но не совпадает с ней, потому что карта и схема строятся на основе географии или технологии, а струк-тура профессионального опыта - на смысловом, эмоциональном и деятельностном. Это подтверждается раз-личиями между рисунками полетной трассы у пилотов и штурманов: точнее изображены те участки, которые соответствуют периодам более интенсивной работы. Образ маршрута, выделенный на карте и закрепленный непосредственным восприятием, сливается с содержанием деятельности, выполняемой в каждой зоне. Смысло-вое наполнение пространственной когнитивной карты определяется технологией деятельности, требованиями и правилами полетов и закрепляется мотивационными воздействиями на специалиста (поощрениями, наказания-ми) со стороны ближайшего социального окружения. Точность и полнота изображения пространства на рисунке специалиста определяется содержанием выполняемой работы. Смысловая завершенность структуры профессио-нального опыта зависит от уровня профессиональной компетентности специалиста: когнитивные карты новичка могут быть разорванными и плоскими, карты опытного специалиста - связанными и многослойными.
Ритмы, скорости и другие пространственные и временные характеристики трудового процесса откла-дываются в глобальных временных структурах профессионального опыта штурмана или пилота. Временная организация его труда отличается от всей системы биологических, социальных, психологических и др. ритмов человека "земного", постоянно живущего и работающего в небольшом географическом регионе. Собственное время полета развертывается в нескольких параллельных рядах, в каждом из которых имеются свои особые точки отсчета и направления отсчета, свои единицы длительности. Структура собственного времени не может быть определена помимо субъекта труда, способного действовать, опытного и сознательного. В определение единицы каждого временного ряда входит переживание, испытываемое субъектом в его стремлении успеть к сроку. Каждый временной ряд связан с определенным режимом или этапом процесса. Так, переживание ожида-ния очередного поворотного пункта на длинном перегоне будет отличаться от соответствующего переживания при обходе грозового очага в сложных метеоусловиях. В качестве одного из рядов выступает и отсчитываемое время, записанное в график или план, в котором полет расписан по минутам и который позволяет следить по хронометру за ходом полета и в соответствующие моменты переходить от ожидания к активным действиям, а затем - снова к ожиданию. План полета является своеобразной когнитивной картой времени и позволяет субъ-екту приспособить свои действия и функциональные состояния к запланированному ряду событий.
Локальные структуры профессионального опыта соответствуют циклическим действиям субъекта. Это структуры реальных предметных действий, в них содержатся формы движений, а не абстрактные модели про-странства-времени. Они подобны " схемам" Ж. Пиаже, однако, содержат еще и эмоциональную составляющую, что проявляется при отклонениях в обстоятельствах исполнения. Совместное функционирование локальных и глобальных структур опыта возможно благодаря содержащимся в них системам отсчета.
Одной из важнейших характеристик рабочей ситуации, с которой приходится сталкиваться оператору, является неопределенность. Она связана с недостатком времени для анализа происходящего, неполнотой и не-точностью информации, что субъективно выступает как неясность ситуации или неясность вариантов действия. Действия оператора будут точными по месту и времени только при особом устройстве пространственных и вре-менных структур опыта: они должны быть гибкими и достаточно обобщенными, а неопределенность должна содержаться в них в качестве позитивной составляющей. Такая плавающая, нежесткая привязка структур опыта к реальным точкам пространства и времени процесса позволит оператору успешно выполнять свои действия, несмотря на все пространственно-временные возмущения, которые являются типичными для труда дальних перевозчиков. Гибкость структур профессионального опыта делает возможным формирование устойчивого стиля выполнения различных профессиональных задач.
Структуры профессионального опыта, реализуемые в текущем действии, возникли и закрепились в про-шлой деятельности, однако, чтобы эти понятия можно было применить для описания процессов решения слож-ных задач, они должны быть дополнены механизмами, направленными на будущее ( антиципации, планы, ожи-дания, установки и т.д.) и механизмами гибкого реагирования на настоящее. И снова здесь необходимо обра-титься к понятиям "действие" и "перцептивный мир", ибо они суть формы психологического настоящего. От них ведется отсчет в прошлое и в будущее, через них вводятся структуры, определяемые прошлой деятельностью, и структуры, устремленные в будущее. Действие дано субъекту как совершающееся в перцептивном мире. Благо-даря обратным связям действие становится уместным и своевременным
Такие характеристики восприятия как симультанность и широта становятся условиями гибкости и точ-ности действия. Понятия "действие" и "перцептивный мир" тесно связаны.
Функционирование сложного механизма управления действием невозможно без восприятия движения, восприятия изменения, переживания движения и переживания длительности. Восприятия движения, восприятия изменения позволяют уловить и отслеживать происходящие движения и изменения предметов. Переживание движения входит в качестве основной образующей в образ полета (чувство самолета) ( см. З. Гератеволь, Н.Д. Завалова, В.А. Пономаренко и др.). Теоретический анализ позволяет обнаружить эмоциональный характер пе-реживания движения и его связь с восприятием и переживанием скорости полета. Однако, для объяснения гиб-кости, приспособляемости темпа движений оператора к скорости событий в мире необходимо ввести также по-нятие переживания длительности (А. Бергсон, П. Жане). Восприятия движения, изменения, переживания дви-жения и длительности так тесно связаны, что при анализе реальной деятельности их часто невозможно отделить друг от друга.
Анализ собственного времени полета позволяет заключить, что разным участкам и режимам полета со-ответствуют разные переживания длительности: в крейсерском полете с неизменными параметрами пережива-ние длительности будет иным, чем при снижении и заходе на посадку. Вместе с начальными точками отсчета времени и направлениями отсчета переживание длительности определяет структуру времени полета. Пережива-ние длительности связывает глобальные и локальные структуры профессионального опыта в процессе их функ-ционирования. Поскольку глобальные структуры симультанны, характеризуются образностью и гибкостью, уда-лены от плана реализации, они могут быть введены в дело только через понятия восприятия, действия и локаль-ных структур, которые жестко связаны с исполнительными движениями субъекта. Смена временного слоя, опре-деляемого каждой из когнитивных структур, происходит с изменением переживания длительности, а при усиле-нии интенсивности трудового процесса требует волевого усилия субъекта. В реальном трудовом процессе пере-живание длительности проецируется на перцептивный мир субъекта и сливается с ним воедино. Переживание длительности, свойственное для каждого временного слоя, не остается неизменным. Оно меняется под влиянием утомления и эмоционального состояния субъекта. По мере накопления профессионального опыта переживание длительности становится более совершенным. Оно определяет устойчивость профессиональной деятельности оператора. В сочетании с процессами антиципации переживание длительности позволяет ускорить или замед-лить темп движений и более точно подстроиться к полетной ситуации.
Подвижные и пространственно структурированные содержания перцептивного мира функционируют со-вместно со статичными глобальными структурами пространства и времени. Это возможно благодаря локальной структуре, поскольку она сохраняет впечатление о локальном движении.

Исследования профессионального мышления - решения навигационных задач проводились с помо-щью оригинальной методики (разработанной совместно с Н.С. Архиповым). Решение требовало построения навигационного образа полета на основе сложного сочетания разных систем отсчета. Это затрудняло построе-ние навигационного образа. Для решения требовалось согласование разных систем отсчета, которое выполня-лось путем умственных вращений, сдвигов, сжатий или растяжений. Установлено, что время и качество реше-ния задач определялось профессиональным стажем и специализацией: пилоты выполняли задачи дольше и при большем количестве ошибок по сравнении со штурманами. Хотя количество ошибок у штурманов было наи-меньшим, оно составляло не менее 25 процентов. Исследование показало, что ошибки курсантов, пилотов и штурманов были связаны с неправильной интерпретацией комплекса показаний навигационных приборов и выражались в неправильном изображении курсовых углов радиостанций, магнитных курсов, пеленгов и удале-ний. Причиной ошибочных решений, отмеченных у опытных штурманов и пилотов, служат особенности их про-фессионального опыта: летчик на основе показаний одного из приборов выдвигает наиболее вероятную гипотезу о схеме захода на посадку и не может отказаться от нее из-за консервативности и жесткости своего профессио-нального опыта - скорее он готов отвергнуть очевидность показания прибора. Сопоставление результатов выполнения задачи с показателями теста вложенных фигур показало, что препятствием к построению правиль-ного навигационного образа полета может быть когнитивный стиль индивида: зависимые от поля субъекты с трудом отстраиваются от наличной ситуации и переходят к системе отсчета, представленной на приборах. Сис-тема отсчета, центрированная на одном из удаленных внешних объектов, является более сложным средством ориентирования по сравнению с системой курсовых углов, которая по сути была субъектно-центрированной. Получена значительная разница между пилотами и штурманами в использовании полярной системы координат, центрированной на удаленном объекте. Особенно низкими оказались результаты курсантов. Умение быстро и легко переходить от одной системы координат к другой или совместно использовать несколько разных систем является существенной характеристикой навигационного мышления, которое связано с построением и приме-нением навигационного образа полета. Именно это умение необходимо пилоту для выполнения одного из ос-новных требований вождения тяжелых самолетов: комплексного применения средств навигации. Модифициро-ванные варианты наших экспериментальных задач были применены Н.В. Королевой для обучения курсантов в летном училище, для оценки сформированности приемов навигационного мышления у опытных пилотов в сис-теме тренажерной подготовки (А. Битуновой, С.Абрамовым и др.) и летной психологической экспертизы (Е.Ю. Дьячковой). Задачи легли в основу программы обучения и контроля освоенности приемов выполнения навигационных функций пилотами, которые готовятся к полетам без штурмана.
Анализ сложных действий штурмана и пилота проводился с помощью комплекса методик, среди кото-рых интервью, опросники, лабораторные задачи и наблюдения за действиями специалистов на тренажере и в реальном полете. Исследования показали, что сложные действия штурманов имеют двухуровневую структуру. В первом уровне системы расположены простые действия, где значительную роль играют исполнительные опе-рации, а выполнение требования синхронии обеспечивается автоматически, за счет адаптивности и сенсо-моторной гибкости. Во втором уровне преобладает мыслительная компонента. Для него характерна антиципа-ция результатов и обстоятельств действия и отдаленной цели, отличающейся от цели простых действий. Именно мыслительные процессы обеспечивают точное выполнение задачи в условиях полета: 1) при временном дефици-те, определяемом быстрым, нестандартным развитием ситуации, 2)в условиях социального давления, связанного с близостью пространственного расположения летчиков в кабине, их контролем за работой друг друга, 3) при большой эмоциональной напряженности ситуации. Мыслительные процессы концентрируются на анализе ин-формации, выделении наиболее важных, "горячих" точек, на выборе наиболее подходящего варианта действия и оценке последствий решения.
Значительное влияние на выбор оказывает и прошлый опыт: полные неудачи (или просто усложнения ситуации), к которым приводили действия летчика, обычно заставляют его выбирать более простые, пусть даже и менее выгодные варианты. Выбор определяется прежде всего высоким потребностным потенциалом аэропорта назначения, уверенностью пилота в возможностях самолета и его способностях решать сложные навигацион-ные задачи. Направленность пилота на аэропорт назначения особенно затрудняет правильный выбор.
В экипаже окончательное решение принимает командир, а штурман должен проследить за выполнени-ем своих рекомендаций экипажу. От компетентности, твердости и настойчивости штурмана зависит, насколько точно будет придерживаться экипаж его рекомендаций, насколько повлияют они на окончательное решение командира.
В сложном действии сочетаются жесткие и гибкие процессы: предварительный расчет по твердому ал-горитму, затем гибкая подгонка, подстройка к условиям полета, где как раз и проявляются особенности мышле-ния. Снижение и заход на посадку являются наиболее напряженными и ответственными этапами полета. Специ-альное исследование роли мыслительной компоненты в процессе снижения и захода на посадку проводились с помощью методики, включающей профессиональную задачу, интервью и применение субъективных шкал. Ана-лиз результатов показал жесткую регламентацию летного труда, определяемую наставлением по производству полетов и технологией эксплуатации. Однако, выполнение снижения требует от специалиста проявления ини-циативы и творческих способностей, а не только скрупулезности и педантизма.
Исполнение сложного действия отличается индивидуальностью и своеобразием. Однако из-за значи-тельного влияния других членов экипажа и вариативности обстоятельств летчику трудно выдерживать свой стиль даже в одном экипаже. В эмоциональную характеристику сложного действия входит страх наказания, который у командиров конкурирует с переживанием угрозы для жизни. Летчики допускают возможность сво-бодного выражения эмоций в полете и отмечают факты конфликтов между отдельными членами экипажа.
Изучение сложных действий штурманов и пилотов оказало влияние на проект обучения и переподго-товки летного состава, разработанный вместе с группой специалистов (пилотов, психологов, программистов, штурманов). Цель проекта - выработать у курсанта инициативность и способность самостоятельно и уверенно выполнять сложные действия, содержащие значительную долю мыслительных процессов, применять гибкие тактики и стратегии. С другой стороны, необходимо помочь летчику осознать те свои свойства, которые могут оказаться опасными в сложной полетной ситуации (непокорность, импульсивность, безразличие, отсутствие настойчивости и т.п.). Для реализации проекта разработаны предложения 1) о комплексе необходимых средств, куда, кроме традиционных, входят специализированные тренажеры и многоэкранные компьютерные системы, и 2) о системе учебных задач. Для оценки потребовались бы специальные кадры, которые способны не только оценить качество исполнения трудовой операции, но и проанализировать возможное разнообразие вариантов, оценить профессиональные свойства и дать развернутые рекомендации по их совершенствованию.

Анализ интервью и описаний случаев из летной практики показал, сколь важны тревожность и страх в профессиональной деятельности. Сильное эмоциональное потрясение, связанное с пережитым происшествием, приводит иногда к неврозу и списанию с летной работы. Через преодоление страха и выработку навыков, обеспечивающих успешное выполнение деятельности, формируется профессиональная устойчивость специали-ста. С помощью группы стандартных личностных методик была построена корреляционная модель, которая позволила рассматривать профессиональную устойчивость пилота, штурмана или авиадиспетчера как сложное качество, в которое входят: мотивация, эмоциональность, самоконтроль и способность манипулировать умствен-ными образами. Профессиональная устойчивость формируется субъектом в процессе деятельности и сознатель-ного целенаправленного анализа своих действий.
Эмоции влияют на формирование профессионального опыта.
Своевременные и точные по месту действия возможны потому, что в пространственных и временных структурах профессионального опыта отложены аффекты и эмоции, жизненные смыслы, такие как сохранение целостности организма, и потребности: общие (например, в социальной безопасности) и профессиональные (та-кие, как стремление сохранить авторитет и уважение членов экипажа). Это позволяет говорить о смысловой, а не метрической организации когнитивных карт пространства и времени. Смысловые структуры пространства и времени возникают и функционируют в групповой деятельности и групповых переживаниях профессиональных успехов и неудач, риска и опасности. Важную роль играют групповая подготовка и последующий совместный разбор выполненной деятельности. Такие структуры опыта имеют явно социальный характер. Они обеспечивают синхронные и точные по месту действия всех членов команды.
Исследования процессов решения профессиональных задач в лабораторных условиях позволили нам выявить ситуативные мотивы действий, определяющие выбор в условиях реального трудового процесса. Уста-новлено, что столкновение мотивов является нередким фактом в труде летного экипажа. Оно поддается экспе-риментальному моделированию и может быть применено в качестве учебной ситуации.
Профессиональные ценности исследовались с помощью методики ранжирования ценностей (М. Рокич), которая предлагалась испытуемым летчикам в процессе анализа различных производственных ситуаций. Были зафиксированы значительные отклонения реального профессионального портрета летчика от идеального, кото-рый формируется обществом в представлении юноши, мечтающего о полетах. Были установлены конфликты в системе ценностей (между индивидом и экипажем, экипажем и отраслью, аэрофлотом и обществом), которые затем подтвердились специальным исследованием с применением методики дополнения рисунков: в частности, романтической мечте детства, которая определила выбор профессии, резко противостоит реальная ситуация, когда полеты сводятся к длительным монотонным дежурствам в тесном помещении кабины, при необходимости вынужденного близкого контакта с людьми, которые часто являются духовно чуждыми, при длительной ото-рванности от семьи и т.д.). Внутриличностный конфликт оказывает влияние на решение профессиональных задач, определяет профессиональное становление личности.
Анализ эмоционально-потребностной сферы специалиста, построение профессионального портрета, ти-пичного для нынешней социально-экономической ситуации, задает содержание и направление работы психолога на летном предприятии или в учебном центре. Современные зарубежные программы CRM (Управление ресур-сами кабины), LOFT ( Тренировки выполнения линейного полета) могут применяться в отечественной практике только с учетом глубоких отличий, деформаций в структуре профессиональных и личностных ценностей штур-мана или пилота.

Анализ специальной и социально-психологической литературы показывает, что совместная деятель-ность предполагает не только совместное и распределенное выполнение трудовых функций, но коммуникации и межсубъектные отношения. Деятельность операторских команд отличается формализованностью общения, высокой структурированностью исполнительных трудовых операций, жесткой приказной системой коммуни-кации, централизованностью решений и ответственности, тесным перцептивным контактом и присутствием лидера. Опытные специалисты совмещают выполнение собственных функций с контролем за деятельностью коллеги.
Особенность нашего подхода состоит в применении кольцевой структуры (Субъект-Действие-Объект-Окружающий мир) к анализу труда команды. Команда операторов действительно является субъектом труда. Субъект характеризуется единством профессионального опыта, общностью восприятия, мышления и пережи-ваний. Слетанность является особой характеристикой команды и предполагает знание, принятие недостатков другого и умение компенсировать их своими способностями. Слетанность - это пространственная, временная и энергетическая координация исполнительных движений, быстрота и легкость профессиональной коммуника-ции. С помощью специально разработанного вопросника нами были проанализированы действия летного эки-пажа в сложной ситуации и выделены коммуникационные и исполнительные компоненты. Построены модели, в которых различные типы связей представлены в виде информационных графов. Систематическое наблюдение за коммуникацией в кабине при выполнении сложных упражнений на тренажере показало, что низкое качество выполнения значимо сочетается с большим количеством шумовых коммуникаций. Применение специально раз-работанного социометрического опросника показало, что эмоциональная сплоченность и роль лидера выше в экипажах, показавших более высокое качество выполнения упражнения.
Отношения между членами экипажа влияют на формирование профессионального опыта, часто цемен-тируют его, хотя случается и профессиональная деградация. В интервью, индивидуальных и групповых, фик-сировались типичные эмоциональные реакции экипажа на действия одного из его членов. Стараясь избегать негативных реакций, член экипажа принимает меры к тому, чтобы сохранить свой профессиональный престиж. Обычный эмоциональный фон труда экипажа формирует структуры профессионального опыта специалиста. Анализ типичных конфликтов в кабине (командир корабля - второй пилот, командир корабля - штурман, штурман - пилот, инструктор - обучаемый и др.) показал, что в обычных условиях конфликты не сказыва-ются на качестве деятельности профессионала, напряженным оказывается лишь фон. Эффективность снижается в экстремальных ситуациях. Современные зарубежные программы (CRM, LOFT) ставят цель оптимизации управления ресурсами кабины за счет изменения организации или формирования новых профессиональных аттитюдов и групповых норм.
Отношения в экипаже, успешность его деятельности зависят от социально- психологического климата в ближайшей социальной среде - эскадрилье или летном отряде. Опрос показал значительную отделенность, замкнутость летчиков, отсутствие общих интересов, неудовлетворенность отношениями (от 30 до 40%). В нала-живании благоприятного социально-психологического климата летчики полагаются на психологов. Система занятий, включающая семинары, деловые игры, групповые дискуссии, выполнение индивидуальных заданий и ряд приемов психологического тренинга была разработана и внедрена автором на летных предприятиях.

Краткие выводы 1. Теоретический анализ подходов к изучению операторского труда показал, что для построения целостной картины психологического содержания труда требуется единая концептуальная база. Ис-пользуемые в настоящее время модели основаны на широком разнообразии идей физики, математики, кибер-нетики, техники и не сведены к общей теоретической и методологической схеме. Полноценной методологиче-ской основой для описания психологического содержания труда является кольцевая структура "субъект-действие-объект-окружающий мир". Разработка каждого члена проводилась с помощью совокупности теорети-ческих средств: анализа собственного пространства и собственного времени полета, феноменологического ме-тода, анализа перцептивных миров и действий субъекта как форм настоящего и соотнесение их со структурами прошлого и будущего, анализа эмоциональных, когнитивных и исполнительных аспектов действия и опыта субъекта. Специфическое определение и каждого члена кольцевой структуры, вместе с соответствующими раз-личениями внутри каждого члена и анализ содержаний сознания субъекта делают возможным установление единой связи между действиями, образом ситуации, смысловыми структурами профессионального опыта, по-требностями, эмоциями и мотивами субъекта и отношениями между людьми в совместной деятельности.
2. Анализ навигационного образа полета показал, что в нем четко различаются поверхностный слой - перцептивный мир - и глубинные слои - когнитивные карты пространства и времени полета. Радикальное противоречие между внутрикабинным и внекабинным мирами может быть решено путем преобразований внут-рикабинного перцептивного мира. Для выделения этапов развития штурманского труда и проектирования про-фессии штурмана-пилота необходимо учитывать все изменения и особенности трансформаций в перцептивных мирах.
3. Анализ собственных пространства и времени полета показывает, что когнитивные карты про-странства и времени оператора содержат эмоциональные и смысловые дифференциации, что и делает возмож-ными точные по месту и своевременные действия. Система отсчета является важнейшим компонентом про-странственных и временных структур профессионального опыта. Экспериментальные исследования показали качественное различие между структурами профессионального опыта штурманов и пилотов и количественное - между показателями владения системами отсчета, что и явилось основой для предложений по изменению подготовки пилотов к полетам в сокращенном составе экипажа.
4. Изучение эмоционально-потребностной сферы специалиста показало, что эмоциональные и смысло-вые дифференциации в когнитивных картах возникают в результате глубокого анализа пространственных и временных требований эксплуатации техники и правил движения, под влиянием потребностей, смыслов и эмо-циональных переживаний, характерных для работы, - стремления к опасности и переживаний ее, страха наказа-ния за нарушения, стремления сохранить профессиональный престиж в ближайшей социальной среде.
5. Сложные навигационные действия штурмана содержат значительную долю мыслительных процессов, поскольку ситуации полетов сложны, неожиданны и неопределенны. Для решения летных задач специалист должен собрать и проанализировать информацию, выбрать правильный вариант действия. Для решения слож-ных задач специалисту необходимы инициативность и творческий потенциал. В окончательном выполнении действия важны функции других членов экипажа. Решение сложных задач зависит от групповой динамики.
6. Установлены различия по скорости и качеству решения навигационных задач пилотами и штурма-нами, что указывает на необходимость специальной навигационной подготовки для пилотов, проходящих пере-учивание для полетов в экипаже без штурмана.
7. В процессе экспериментальной работы и сбора данных на предприятиях найдены адекватные мето-ды психологического исследования профессионального опыта и сложных профессиональных действий. Они включают интервью, наблюдение, применение рисуночных методик, среди которых построение образа, пикто-граммы, дополнение рисунков, заполнение графических субъективных шкал. Основой всех методик является идеографический метод, построенный на доверии и взаимном уважении специалиста и психолога.
8. Летный экипаж является субъектом летного труда. Выполнение профессиональных задач и формиро-вание профессионального опыта специалиста определяются степенью слетанности, стилем руководства, эмоцио-нальной ролью лидера и отношениями в ближайшей социальной среде - летном отряде. Применение социально- психологических методов в системе профессионального обучения способствует повышению профессиональной компетентности отдельных специалистов и улучшению социально-психологического климата в экипаже.